— Черт, — произносит он мне в шею. — Черт, За, ты потрясная. Ты пиздец какая тугая. Ты такая классная.
Они трахают меня вместе, а Илай все так же массирует пальцами мой клитор, все так же сжимает одной рукой мою задницу. Мы трое — месиво потных, тяжело дышащих тел, из груди у Алекса вырывается что-то похожее на рык, а у меня стон. Такой громкий, что меня точно услышат тусующие наверху люди.
Меня услышит Кейтлин... услышит нас.
Я это понимаю, и мне все равно.
Мне все равно.
Когда Алекс обхватывает мне горло, проводит языком по моему уху, а затем входит на всю длину, вместе с Илаем оказавшись полностью внутри меня, мне все равно. Мне пофигу.
Я просто их хочу. Просто хочу этого.
— Черт, я люблю тебя, — громко выдыхает мне в ухо Алекс. — Я, блядь…я люблю тебя.
Его слова — это стоны, он трахает меня сильнее, сжимая пальцами мое горло; Илай щиплет и тянет мои соски, и тоже меня трахает. Они оба двигаются так быстро и так стремительно, что мне начинает казаться, будто они соревнуются. Будто хотят посмотреть, кто первым доведет меня до оргазма.
И, может, мне и не следовало бы, но из-за этого я еще больше завожусь, и когда чувствую, что вот-вот кончу, они тоже наверняка это чувствуют.
Илай обхватывает ладонью мое лицо.
— Мне нравится чувствовать, как он тебя трахает, — говорит мне Илай, пока Алекс каждым своим движением все больше толкает меня за грань. Илай по-прежнему ласкает мне клитор, и я совсем близко.
— Нравится чувствовать, что ты вот-вот кончишь.
«Боже, я сейчас взорвусь».
Илаю это нравится. Алекса это бесит. Но Алекс только что сказал, что любит меня. Он только что мне это сказал, так что, может, его и не бесит.
Может, ему это тоже нравится.
«Нравится то, что и мне».
— Давай, детка, — говорит мне на ухо Алекс, с такой силой сжав мне горло, что я больше не издаю никаких стонов, потому что не могу дышать. — Кончи для меня. Кончи для меня на нас обоих. Ты мерзкая шлюха, но ты моя шлюха. Ты моя.
А потом рядом с ладонью Алекса на моем горле появляется ладонь Илая, и они оба меня душат. Все вокруг взрывается оттенками серого, другая рука Илая — у меня между ног, его скользкие и влажные пальцы ласкают мой набухший клитор.
Точно так же, как тем вечером, когда Илай удерживал меня под водой и чуть не убил, я умираю от нехватки воздуха, но не могу остановиться. Мое тело не может это остановить. Я сжимаюсь вокруг них обоих, натянутая и наполненная до предела.
Они держат меня за горло, но ослабляют хватку, и я со стоном утыкаюсь лбом в скользкую от пота грудь Илая, но его рука все еще у меня между ног.
Затем у меня за спиной напрягается Алекс, хватает меня за шею, впивается зубами мне плечо, и я понимаю, что он тоже кончает. Мы вместе с ним.
Но Илай еще не кончил.
Он убирает руку, у меня между ног еще пульсируют отголоски моего оргазма, поэтому мне даже не нужно, чтобы кто-то ко мне там прикасался. Как будто я по-прежнему это чувствую. И по-прежнему хватаю ртом воздух, когда Илай подносит пальцы ко рту и слизывает с них мою влагу.
Подняв голову, я наблюдаю за ним и чувствую, как сзади из меня медленно выскальзывает Алекс. Прислонившись руками к груди Илая, я завороженно смотрю на то, как он все еще пробует меня на вкус.
Матрас прогибается, я не знаю, встал ли с кровати Алекс, и меня это не волнует.
Я не могу оторвать взгляд от Илая. Я еще не отдышалась и все еще не могу прийти в себя от того, что трахнулась с ними обоими, и реально не в состоянии думать. Я не знаю, чего сейчас хочет Илай. Не знаю, как он хочет это закончить, но тут он делает быстрый рывок.
Я буквально только что лежала на нем, с трудом переводя дыхание, и вот он уже перевернулся и оказался на мне. На какое-то безумное мгновение я представляю его на соревнованиях по борьбе. Задумываюсь о том, какой он, наверное, быстрый. Какой сильный.
Как круто он, наверное, выглядит на матах.
А затем Илай снова целует меня, я чувствую на губах свой вкус, и все эти мысли исчезают. Единственное, о чем я могу сейчас думать, — это о вкусе его губ, об ощущении от его кожи, но тут он делает резкое движение и снова входит в меня.
У меня все ноет и болит, но он не сбавляет темпа. Илай действует жестко, быстро и грубо, я всхлипываю, и этот звук мне не нравится.
— Эй, — резко окликает его Алекс откуда-то из-за кровати, вне поля моего зрения. — Поосторожнее с ней.
По его голосу я понимаю, что он себя сдерживает. Я знаю, что он вообще не хочет, чтобы Илай заканчивал. Знаю, что Алексу на это насрать, но Илай не замедляется.
От его быстрых и грубых толчков у меня на глазах выступают слезы.
— Илай, притормози, — с трудом и дрожью в голосе выговариваю я.
Он хватает меня за горло. Бедра Илая с таким громким звуком ударяются о мои, что я вздрагиваю от каждого его движения.
Я впиваюсь ногтями ему в грудь, пытаясь его от себя оттолкнуть.
«Это больно».
Но я ничего не могу сказать. Ничего не могу сказать, потому что в темноте Илай меня душит. Он реально меня душит.
«Какого хрена?»
Гнев отступает на задний план, и мною овладевает жуткая паника. Что он делает? Почему?
От его толчков сотрясается вся кровать, и у меня внутри все горит. Горит, и я по-прежнему впиваюсь ему в кожу, в надежде, что Илаю, наконец, станет больно, и он замедлится. Но он этого не делает. Не сбавляет темпа.
— Нахер это, — доносится до меня тихий голос Алекса, и вот он уже здесь, хватает Илая за плечи и отрывает его от меня. Вырывает из меня.
Я сажусь, прислоняюсь к изголовью кровати и, подтянув к груди колени, обхватываю их руками.
Алекс отшвыривает Илая к двери.
— Что, черт возьми, с тобой не так? — его голос больше напоминает рычание. Я вижу, что на нем нет ничего, кроме джинсов. — Ты, блядь, ее чуть не прикончил!
Глубоко дыша, я сжимаю бедра, чувствуя между ними жгучую боль.
Я слышу в темноте смех Илая:
— Разве? Мне казалось, ей нравится грубость.
Алекс резко отстраняется от Илая так, будто тот его ударил. Он медленно подходит к кровати, заслоняя меня от стоящего у двери Илая.
— Убирайся отсюда нахер, — говорит он. — Убирайся.
Илай снова смеется.
— Это дом моего отца. Сам и убирайся.
Я слышу напряженное дыхание Алекса, как он глубоко вдыхает и выдыхает. Вижу, как поднимаются и опускаются его плечи.
У меня путаются мысли. Раскалывается голова. Зачем Илай это сделал? Почему он меня…
— Хорошо, — Алекс поворачивается ко мне и протягивает руку. — Пойдем, детка.
Я качаю головой.
— Т-тебе нельзя за руль, — шепчу в темноте я, но все равно беру его за руку. Он переплетает наши пальцы. — Тебе нельзя за руль.
И я не могу вести машину, потому что я не просто пьяна, я под кайфом и…
— Мне пофигу. Мы пойдем пешком. Я тебя понесу, — Алекс начинает стаскивать меня с кровати.
Но тут в комнате снова раздается смех Илая, и я чувствую, как у меня на затылке шевелятся волосы.
Алекс тоже слышит что-то в этом злобном смехе.
Он прекращает попытки поднять меня на ноги и поворачивается к Илаю.