Тишина.
Мне кажется, я слышу ее дыхание. Или это мое, я уже не разбираю.
А потом она включает свет в гостиной, и я невольно отшатываюсь, прикрыв глаза рукой. Черт возьми, свет очень яркий.
Поморгав, я опускаю руку. На щеках у Кайли растекшаяся тушь, в руке скомканная салфетка. Я даже не знала, что она пользуется тушью для ресниц. Понятия не имею, какого хрена она плачет.
На ней длинные ворсистые штаны и ярко-розовая футболка, что так не похоже на ее обычную однотонную пижаму.
— Кайли? — мой голос больше похож на воронье карканье.
При свете я почти жалею о том, что ей сказала.
Почти.
Я вспоминаю Алекса, и у меня ноет сердце. Вспоминаю, как он ушел. Он не имел права меня бросать.
Я прижимаю к груди ладонь.
Кайли своими покрасневшими глазами следит за этим движением, и, шмыгнув носом, вытирает его салфеткой.
— О, Зара..., — произносит она, и у нее трясутся плечи.
Глаза Алекса.
Его прекрасные глаза.
И то, как Илай меня подставил.
Илай заморочил мне голову и подставил.
— Зара. Что ты наделала? — спрашивает Кайли.
Я мотаю головой, отгоняя воспоминания.
— Зара, — снова всхлипывает Кайли и делает шаг ко мне.
Я наоборот отхожу:
— Нет.
Затем закрываю глаза и снова повторяю:
— Нет. Со мной все в порядке.
Кайли подходит ближе. Я чувствую ее перед собой. Слышу, как она шмыгает носом.
— Зара. Алекс сказал, что ты...
Я зажимаю ладонями уши.
— Я трахнулась с ними обоими, — я повторяю это снова, и снова, и снова. — Трахнулась с ними, трахнулась с ними, трахнулась с ними!
Кайли притягивает меня к себе, и я, опустив руки, прижимаюсь к ней. Ну вот и всё.
Все раскрылось.
Это конец.
— Это не важно, — шепчу я Кайли в плечо, и мои ноздри наполняются сладким ароматом ее малинового шампуня. — Это не важно, не важно.
— Зара...
— Алекс может валить нахер, — у меня срывается голос, и я чувствую, как к глазам подступают слезы, но крепко их зажмуриваю.
Нет, нет, нет. Он пытался меня утопить. Опозорил на весь универ. Сунул мне в рот таблетку.
Он причинил мне боль.
Боже, Алекс причинил мне такую боль.
Из-за него я почти поверила, что и впрямь заслуживаю любви. Я почти в него влюбилась.
— Алекс может валить нахер, — шепчу я и, когда Кайли обнимает меня крепче, чувствую на щеках слезы. — Он думает, я с приветом. Думает, я шлюха. Он... он...
— Он о тебе волнуется, — едва слышно произносит Кайли.
Я чувствую, как от ее слов у меня ноет сердце, но все равно качаю головой. Откуда ей знать. Она сама просила меня держаться от него подальше. Кайли его не знает. Да и меня тоже. Она понятия не имеет.
— Нет. Он меня ненавидит...ненавидит...
— Дело не в нем, За, — шепчет Кайли, поглаживая меня по волосам. — Дело не в нем.
Я сглатываю вставший в горле ком.
— Дело не в Алексе и не в Илае...
«Он ей рассказал. Этот ублюдок все ей рассказал».
У меня дрожит подбородок, и я крепче зажмуриваю глаза.
— Я не понимаю...
Я слышу, как открывается дверь в квартиру. Меня обдает порывом холодного воздуха.
Затем дверь закрывается.
Я пытаюсь вырваться из объятий Кайли и открываю глаза. Шаги приближаются.
— Дело не в них, — все еще обнимая меня, повторяет Кайли.
— Дело в тебе, принцесса, — доносится из темной прихожей тихий голос Алекса.
— Мне так жаль, — шепчет Кайли, наконец отстранившись, но так и не убрав рук с моих плеч. — Мне так жаль, но...
— А мне нет, — Алекс прожигает меня взглядом своих темных глаз.
— Ты его сюда впустила, — шепотом произношу я.
Кайли сжимает мне плечо.
— Прости, но...
Вскинув руки, я отталкиваю ее от себя, и поворачиваюсь к Алексу.
— Ты его сюда впустила. Ты его даже не знаешь! Ты позволила ему...
— Заткнись, Зара. Ты говоришь, как гребаный ребенок, — огрызается Алекс.
Кайли сердито на него зыркает, и у меня из груди вырывается смех.
— О, по-твоему это плохо? — фыркаю я.
Алекс делает шаг ко мне.
— О, Кайли. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, каков Алекс на самом деле. Ты сама меня о нем предупреждала!
— Он сказал, что хочет помочь...
Алекс встает у меня перед носом.
— Я ей и помогаю, — обрывает он Кайли. — Зара, ты не выйдешь отсюда до тех пор, пока я не буду уверен, что ты, блядь, завязала с колёсами. Взяла себя в руки. Пока я не перестану слышать, как ты падаешь со стула в аудитории, ходишь в гребаном тумане, и даже твой наркодилер за тебя беспокоится.
Я снова разражаюсь практически истерическим смехом. Затем вытираю глаза тыльной стороной ладони и поднимаюсь на цыпочки.
— И ты реально считаешь, что сможешь запереть меня здесь, в моей, блядь, собственной квартире? Ты такой же тупой, каким, сука, кажешься.
У Алекса такой вид, будто его распирает от желания ударить меня по лицу, и я вроде как этого хочу.
— Зара, — говорит Кайли.
Я поворачиваюсь к ней и тычу пальцем ей в лицо.
— Это, блядь, все ты. Ты меня подставила. Ты подлая...
Алекс хватает меня за палец и выкручивает его, резко дернув вниз. Затем прижимает спиной к стойке и, отпустив мою руку, кладет ладони по обе стороны от меня.
— Зара, ты омерзительная. Я, блядь, с тобой порвал. Но я не позволю тебе себя прикончить. Не хочу, чтобы это было на моей совести.
Я толкаю его в грудь.
— На какой такой, нахер, совести?
Проведя рукой по подбородку, Алекс снова кладет ее на стойку рядом со мной.
— Забавно, Зара, учитывая, что когда я тебя видел в последний раз, ты вовсю долбилась с моим лучшим другом...
— Хватит! — рявкает Кайли и, встав рядом с нами, отталкивает от меня Алекса. У него напрягается челюсть и, даже опустив руки, Алекс не сводит с меня взгляда. — Просто оставь ее в покое, ладно? Дай мне побыть с ней наедине.
— Я, блядь, здесь. Тебе не нужно говорить обо мне так, будто я...
— Заткнись. Нахрен!
Я заглядываю в глаза Алексу и изумленно вздрагиваю. Его лицо — маска ярости.
— Я ни с кем тебя не оставлю, — он бросает свирепый взгляд на Кайли, чьи глаза мгновенно делаются жесткими.
А я недооценивала свою соседку по квартире. Она сильнее, чем я думала, хотя сейчас это совсем не нужно.
Но Алекс не унимается.
— Я, блядь, тебя не оставлю, пока ты не возьмешь себя в руки.
Я со смехом закатываю глаза, пытаясь оправиться от минутного страха.
— Ты намерен пропускать все свои занятия? Все свои гребаные футбольные вечеринки, тренировки и свои...
— Возможно, ты забыла, потому что слишком занята, трахаясь со всем, что движется, но в понедельник начинаются осенние каникулы, принцесса.
У Кайли багровеет лицо, но она без промедления бросается на мою защиту.
— Если ты хочешь остаться в нашей квартире, не разговаривай с ней в таком тоне!
Алекс улыбается. От этой улыбки у меня мороз по коже.
— Размечались, мисс Джонс. Я буду говорить с ней именно так, как она того заслуживает.