— Ты, блядь, не знаешь его так, как я. И он тебя не знает.
— Но я знаю тебя. Знаю тебя и то, что ты больной ублюдок, Илай Аддисон. Иди нахуй. Убирайся из моего дома.
— Порви с ним.
— Нет, — я стискиваю зубы. — Нет. Ты, блядь, больной, Илай. Ты пиздец, какой больной, и тебе нужна помощь…
Он прижимает меня к стойке и, склонившись надо мной, обхватывает обеими руками мое горло.
Мое сердце вот-вот выскочит из груди. Илай всегда был такой тихой, еле сдерживаемой тьмой. Всегда. Вот почему меня к нему тянуло. Именно поэтому я с ним и связалась.
Но он больше, чем просто тьма. Гораздо больше.
Он чертов психопат.
У меня в голове эхом отдаются слова моей мамы:
«Одному из них ты не нужна, Зара».
— Если ты с ним не порвешь, я тебя убью. Он даже не может спокойно смотреть, как тебя трахает кто-то другой, За. Как он собирается мириться с твоим дерьмом? — его пальцы сильнее впиваются мне в горло, и у меня начинает кружиться голова, мозг отчаянно нуждается в кислороде. — Только я смогу это сделать, малышка.
Илай касается губами моих губ.
— Но знаешь, что? Ты мне вроде как нравишься такой. Бездыханной, — он прислоняется щекой к моему рту. — Мне вроде как нравится ничего не чувствовать там, где ты должна подавать признаки жизни.
Я открываю рот, но ничего не выходит. Впиваюсь ногтями ему в руки, и он смеется, поворачиваясь ко мне.
Я сейчас умру.
Он меня убьет.
И в этот момент меня осеняет, не знаю, может, это Божий дар перед тем, как я испущу свой последний вздох, или я действительно тупая, но я никак не могу отогнать мысль, вспыхнувшую у меня в голове, будто слишком запоздалое предупреждение. Рианна Мартинсон не утонула. Это он ее убил. Не знаю, как, почему и когда, но это сделал он.
Я до крови впиваюсь ногтями ему в руку, но улыбка Илая становится еще шире.
— Ты с ним порвешь, малышка?
Нет. Нет, я, блядь, не собираюсь. Но я не дура. Не тупая сука. Я киваю головой.
Илай прижимается носом к моему носу, но не отпускает. Я чувствую, что еще больше заваливаюсь на стойку, от головы отливает кровь.
— И тогда ты будешь трахаться только со мной, да? Будешь только моей?
Я снова киваю.
— Потому что никто другой не трахнет тебя так, как я, и ты это знаешь, да?
У меня закрываются глаза, но я все равно киваю.
— И ты никогда больше от меня не убежишь, верно?
Еще один слабый кивок.
Илай ослабляет хватку, и я делаю глоток воздуха, на одном дыхании наполняя легкие кислородом. Его пальцы скользят вниз по вороту моей майки, разжимаясь на моей коже.
— Ты такая красивая, малышка.
Я все еще хватаю ртом воздух, но боль в спине, порезы на ногах — все это огнем отдается у меня в теле.
— Илай, — хрипло говорю я. — Мне нужен...
Его взгляд скользит по моему телу, а затем возвращается к лицу.
— Я, — заканчивает за меня он. — Тебе нужен я.
Илай прижимается к моему рту, его язык скользит по моим губам.
— Нет, — хнычу я ему в рот, — Мне больно...
Он отстраняется, пристально глядя на меня, а затем его губы изгибаются в улыбке. Отпустив меня, Илай лезет в карман своей толстовки.
Я выдыхаю, но затем он поднимает пакетик с чем-то грязно-белым и зажатую в руке зажигалку. Затем тянется в другой карман, бормоча себе под нос.
— Ах, да, — он достает шприц. — У меня есть кое-что, что может тебе помочь, малышка. Мне нужна только ложка.
У меня пересыхает во рту, когда Илай открывает и захлопывает выдвижной ящик. Открывает следующий. Он достает ложку и, ухмыльнувшись мне, кладет на столешницу шприц.
— Илай...
Не обращая на меня внимания, он насыпает в ложку немного порошка. Его движения уверенны. Спокойны. Он кладет ложку, хватает шприц и, наполовину заполнив его водой из раковины, вливает ее в ложку.
— Илай. Нет, — я отступаю назад, кровь, кажется, леденеет у меня в венах. Он этого не сделает.
И этого не…
Илай чиркает зажигалкой, нагревая содержимое ложки до жидкого состояния.
— Илай.
Он только еще шире улыбается и вытаскивает из кармана что-то еще. Ватный тампон.
Илай пропитывает вату героином, затем погружает в нее шприц и, вытащив его, бросает тампон в сторону.
Илай поворачивается ко мне со шприцем в руке.
— Нет.
Реально он этого не сделает…
Я отступаю еще на шаг назад. Мне в жизни не добраться до двери раньше него. Мне его не остановить. Не сбежать. Не победить.
— Илай.
— Да, малышка? — приближается ко мне он.
— Нет.
Я отступаю к стене, за которой находится комната Кайли. Но Кайли нет дома. А Алекс сейчас на побережье.
Илай хватает меня за руку.
— Н-нет, — я пытаюсь ее вырвать. —- Почему ты хочешь, чтобы я…
— Я хочу подарить тебе самый сильный кайф, Зара. Сильнее, чем те таблеточки, что ты принимала. Это будет похоже на самый настоящий экстаз, а не на сраный клубный наркотик, детка. Он тянет к себе мою руку и прижимает иглу к голубой вене, выделяющейся на моей бледной, тонкой коже.
— Вот это вещь, За.
— Нет.
Я заглядываю ему в глаза. Но ничего там не вижу. Ничего, кроме одержимости. Безумия. Жестокости.
— Илай. Посмотри на меня!
— Осторожно, малышка, эти вены очень нежные.
Я снова пытаюсь отдернуть руку, но тут чувствую это.
Укол.
Илай вонзает иглу, и его улыбка становится шире.
Я приоткрываю губы, меня охватывает страх.
Страх. И кое-что еще.
У меня тяжелеют ноги. Я слышу, как падает игла.
Мое дыхание замедляется.
Тело окутывает теплое одеяло, и Илай уже не кажется таким уж плохим. Осколки в ногах и спине — все это не так уж плохо.
Это эйфория. Это...
Я падаю на Илая, и он мня подхватывает.
— Вот и все, малышка.
Тепло разливается по моей груди. По конечностям. По пальцам ног. По лицу.
— Вот и все, — он гладит меня по спине, прижимая к себе. — Тебе хорошо, детка?
Хорошо? Это более чем хорошо. Это... это экстаз.
— Теперь тебе хорошо?
46
ИЛАЙ
Она такая красивая. Зара лежит на пассажирском сиденье 370Z, прислонившись к двери, приоткрыв рот, и тихо посапывает. Она так чертовски красива.
Сейчас уже всходит солнце, и продержав Зару всю ночь на диване в ее гостиной, я могу с уверенностью сказать, что это лучшее, что случилось со мной за весь гребаный год.
Убирать стекла с пола ее квартиры, выковыривать их из ступней ее ног и извлекать у нее из спины прошедший сквозь майку осколок... не так уж и приятно. Несмотря на то, что она, по всей видимости, обо мне думает, я совсем не хотел причинять ей боль.
Я никогда этого не хотел.
Еще при нашей первой встрече, когда Алекс привел Зару в наш дом, я понял, что сделаю все, чтобы ее заполучить. Чтобы ее удержать. Чтобы ею обладать. Она была именно тем, чего я хотел, и в отличие от остальных девушек, которые пытались завладеть мной или заставить меня завладеть ими, Зара с удовольствием делала то, что, черт возьми, хотела.
И то, чего хотела она, хотел и я.
Но Зара просто этого не знала. Она не знала, что Алекс не тот, кто ей нужен.