Я сожалею о том, что позволил ему разрушить мою жизнь, потому что не хотел мучиться угрызениями совести за ночь, о которой даже не мне следовало переживать. Я сожалею о том, что случилось с Кари, но не буду врать, мне легче от того, что это, блядь, был не я.
Это, блядь, был не я.
Я сделал все, что мог.
Я всегда старался делать все, что мог.
За исключением того, что касается Зары. Ей я действительно причинил боль. Я ее тоже чуть не утопил. Я практически все нам запорол.
— Да? — спрашиваю ее я, но не могу скрыть улыбку.
Особенно когда Зара подпрыгивает, чтобы поцеловать меня в лоб. Я ловлю ее, поднимаю за бедра, которыми она тут же меня обхватывает, и от этого у меня в мгновение ока чертовски твердеет член. Я знаю, что вокруг нас дети и эти тупые клоуны, но сейчас, блядь, десять часов. Если кто-то не хочет, чтобы его дети видели двух влюбленных идиотов, пусть отведет их в другое место.
И когда какая-то женщина бормочет: «Снимите номер», я показываю ей средний палец, не вынимая языка изо рта Зары.
Зара смеется и, отстранившись, щелкает меня по носу.
— Ты ужасен, — говорит мне Зара, и я знаю, что она это не в серьез.
— Ты меня любишь, — выдыхаю я ей в шею, прикусывая зубами кожу.
Она крепче обхватывает меня ногами, покачивает бедрами. Клянусь Богом, я бы трахнул ее прямо здесь, только я больше не клянусь Богом и не хочу, чтобы кто-то еще видел мою девушку.
— Давай вернемся в отель?
Зара лижет мне шею, но, наконец, отстраняется. Ее лицо раскраснелось, глаза блестят, и она кивает.
Как только мы оказываемся номере, она уже ждет меня обнаженная на кровати. Я опускаюсь коленями на матрас и провожу руками по ее бедрам, рассматривая каждый сантиметр ее гладкой, белой кожи.
Через два дня я снова встречаюсь с ее матерью. Завтра у нее поздний завтрак с моей мамой, которая находится на стационарном лечении. Мой отец оказался слабаком и уехал в какой-то пасторский ретрит в Юте, который, уверен, абсолютно ничего ему не даст, но мне плевать.
Я просто хочу, чтобы Зара познакомилась с моей мамой, а я — с ее мамой, хочу вернуться в универ, ходить с ней за руку на занятия, отвести ее в спортзал, и начать работать над нашим бизнес-планом.
Мое наследство уже на моем счете, и находится там уже некоторое время. Прошлой осенью я снял с него деньги на судебные издержки, а потом снова из-за хрени с моим бывшим соседом по дому, но денег осталось много, да и Зара не бедна. Мы действительно могли бы что-то начать.
Построить империю.
— О чем ты думаешь? — спрашивает меня она, приподнявшись на локтях и слегка нахмурившись.
Я смотрю на нее, обнаженную, и у меня напрягается член.
Зара это видит и улыбается.
— О чем ты думал до того, как вот так на меня посмотрел?
Я скольжу руками по ее бедрам, животу и грудям, потому что, черт возьми, просто не могу устоять, а затем по ее лицу, и, склонившись над ней, устраиваюсь у нее между бедер.
— О двух вещах, — я прижимаюсь к ней, двигая бедрами. — Я думал о твоих шрамах.
Зара напрягается, поэтому я продолжаю:
— Если ты не хочешь мне говорить, ничего страшного. Но то, что ты считала, будто я их не замечаю, в каком-то смысле разбило мне сердце. Я всегда их видел. Всегда замечал.
Она сглатывает и отводит взгляд.
— Раньше я причиняла себе боль, — признается она, и это, черт возьми, практически разрывает меня на части. — Потому что думала, ну, знаешь, что ничего не достойна. И мне становилось хорошо. Тогда мне становилось хорошо.
Я провожу большим пальцем по ее губе.
— Мне так жаль, принцесса.
Я делаю глубокий вдох.
— Когда такое было в последний раз? — спрашиваю ее я, поскольку Зара, похоже, готова об этом поговорить. — Когда в последний раз ты чувствовала себя недостойной?
Она смотрит вниз, не поднимая глаз.
— Когда ты сказал мне, что хочешь, чтобы я понравилась твоему отцу. Хочешь, чтобы я вела себя поприличнее.
Эти слова прожигают меня насквозь. Я думаю о том, что она сделала с собой из-за того, что я сказал. О ее признании. Ее беззащитности.
У меня, черт возьми, разрывается сердце.
— Боже, Зара, — я смаргиваю слезы, чуть крепче сжимая ее лицо. — Прости меня. Я был...
Я опускаю голову, и, к моему удивлению, она проводит пальцами по моим волосам. От ее прикосновения по телу пробегает дрожь, но я не поднимаю глаз.
— Я был полным придурком, — я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом. — И ты достойна всего на свете. Прости, Зара.
Она улыбается, все еще теребя мои волосы.
— Я давно хотела тебе это сказать. Но теперь, когда я рассказала, выкладывай свою другую мысль. Ты говорил, что думал о двух вещах.
Я не хочу. Я хочу упасть к ее ногам. Сказать ей, что был тупым идиотом. Хочу умолять ее простить меня, но думаю, она уже простила. Думаю, что так оно и есть, потому что мы оба совершали ошибки, и ни один из нас не знал, что такое любовь.
Но мы должны были для этого созреть. Это часть взросления, и мы ее прошли. Прошло ее вместе.
Я выдыхаю.
— Я думал о том, какой будет наша жизнь через год.
Зара слабо улыбается, но в выражении ее лица я вижу еще кое-что, в тусклом свете, просачивающемся из ванной, я могу разглядеть ее эмоции. И теперь, когда она не принимает наркотики, их у нее с избытком.
Она сказала, что без наркотиков ей совсем невесело, но сама она стала веселее. Может, она и спокойнее, но теперь больше смеется. Она прикалывается. Зара бывает и серьезная, но она — это всё.
Она — все, что я когда-либо хотел. Я всегда думаю о ней, и о нас, и о том, что мы будем делать вместе теперь, когда эта дерьмовая глава нашей жизни завершилась.
Я беру Зару за подбородок, поворачиваю лицом к себе.
— Так какой? — спрашиваю ее я, в моем голосе слышится беспокойство, но я не могу этого скрыть. Да и не хочу. Я хочу, чтобы она знала, что я чувствую. — Что приходит тебе в голову, когда ты представляешь себя через год?
Зара проводит рукой по волосам, и я вижу, как она сглатывает.
— Я думаю, что буду нищей выпускницей философского факультета без работы и с кучей долгов по студенческим займам.
Меня захлестывает волна облегчения, потому что эти проблемы разрешимы. Эти проблемы, черт возьми, слишком просты.
Зара проводит пальцами по моему плечу, разглядывая мою обнаженную грудь, на ее губах появляется ухмылка.
— И я думаю…нет, я надеюсь, ты тоже еще будешь со мной, — она заглядывает мне в глаза, касаясь пальцами моей кожи. — Надеюсь, что ты не уйдешь. Что и через год все еще будешь находить меня забавной. Я надеюсь, ты не будешь против, что я капец какая несуразная и немного скучная, и реально тормозная, когда не под кайфом, и на самом деле ненавижу вечеринки, а также...
Она прикусывает губу, слегка посмеиваясь.
— А также футбол.
Я хватаю ее руку, прижимаю к своему рту.
— Это я и так уже знал, — говорю я. — Про футбол. Ну а остальное…