Через несколько лет «общественное мнение» вроде как изменилось, но тут уж я посылал здоровающихся со мной соседей в различные путешествия, по примеру Степаныча. Потому что лечить их «душевные травмы и терзания» мне было совершенно не интересно, а поведение по отношению ко мне было совершенно сволочным.
Ну да ладно, было и было, тем более, не общаюсь я с ними. Просто Степаныча я стабильно навещал не реже раза в неделю. И поговорить-посоветоваться с ним надо, а чувствую я себя неудобно как-то. Пока зубрил, как проклятый — и мысли не возникало, а вот теперь понимаю, что пропал — ни ответа, ни привета. Я перед стариком отчитываться не должен, конечно. Но всё же очень неприятное чувство есть.
А главное — я его номера коммуникатора не знаю, да и он мой,вроде, тоже. Не было нужды узнавать, да и имени, настоящего, как-то не довелось узнать: Степаныч и есть Степаныч, да уж.
Но два километра — расстояние не велико, да и телепаться нога за ногу у меня возможности нет. Я с этими командирскими курсами и набором отряда оказался жёстком… жопе, в общем, только по-умному. Так что время для воспоминаний и ощущения себя не самым обязательным парнем вскоре подошли к концу, а я, проигнорировав кивки нескольких соседей, постоял пару секунд перед дверью Степаныча, ну и зашёл к старику.
Сам он сидел за терминалом, просматривал в сети какие-то данные, попивая, по своему обыкновению, какое-то пойло из кружки.
— Привет, Коля, — небрежно кивнул он, не отрываясь от терминала. — Как учёба?
— Привет, Степаныч, — с облегчением ответил я, всё же ожидая от встречи какого-то неприятного разговора, но — пронесло, похоже. — Учёба терпимо. Сам-то как, всё пьёшь?
— Не пью, а смягчаю шок от контакта с этим безумным миром доступными средствами, — наставительно помахал старик кружкой. — Нормально я, что со мной сделается? На тело, погружённое в сорокоградусную жидкость, никакие законы не действуют. Ни физики, ни биологии, ни города, — хмыкнул он.
— Ну и ладно. Слушай, Степаныч, я с тобой посоветоваться. У меня, как раз с терпимой учёбой…
— Да, я обратил внимание, что не твоё обычное «нормально», — повернулся ко мне Степаныч и внимательно уставился водянистыми глазами. — И не было тебя довольно долго. Ты парень взрослый, да и я тебе… Ну неважно, — отмахнулся бокалом он. — Неприятности?
— Нет, скорее сложности.
— Рассказывай, — отключил терминал Степаныч, даже кружку отставил.
И я, естественно, рассказал: домой шёл, в общем-то, ради этого.
— Хм, странно немного. То, что ты — парень неглупый, я знаю. Но то, что тебя в командиры решили пропихнуть из училища… Странно, — задумчиво произнёс он. — Хотя, возможно, некая интрига в училище. Кто-то тебя решил «закопать», из преподавателей. А кто-то, в пику — продвинуть.
— Вообще-то меня, после того, как я в вирте стал понимать, что я в вирте, пусть и не до конца, «продвинули», — хмыкнул я.
— А одно другого не отменяет, Коля. Впрочем, тебе — не особо важно: сделать ты толком ничего не можешь, так что только нервы сам себе истрепешь без толку. Да и, возможно, я не прав.
— Не знаю, прав ты или нет, но мне надо набрать команду из сокурсников. И я вот вырвался… Слушай, Степаныч, дай номер коммуникатора?
— Да лови, твой-то я знаю.
Поймал я и немного охренел. Удивился, потому что Карл С. Степанов был автором нескольких широко используемых учебников, в том числе и изученных во время экспресс-догонялок командирских курсов. Ну, с другой стороны, что Степаныч — не простой алкаш, я и без того знал. Он у нас алкаш не простой, а академический и даже философский, можно сказать. Так что охренел именно «немного», вопить про «так это ты!» не стал, а просто описал ситуацию с отрядом, в которой оказался.
Степаныч внимательно выслушал, покивал. Назвал «не совсем законченными кретинами» начальство учёбки, что было весьма весомой похвалой. А потом задумался минут на пять, в тишине. Я ему не мешал: была у старика привычка сначала обдумать вопрос со всех сторон, в тишине. И только потом высказывался, что он и сделал. И дал действительно полезные советы, и в смысле «личных отношений», и навыков-умений, и даже разного пола в отряде. Так-то, экстерминаторы в большинстве своём — парни, но не всегда. А главное — медики как раз наоборот… Точнее, странный выверт: медики и операторы парни — совсем не стремились в боевые отряды. Или сам экстерминатор, или «на фиг это поле». А вот девчонки встречались частенько, но это — потенциальные проблемы. Или их решение, этих проблем, о чём Степаныч очень толково рассказал. И да, подтвердил мои мысли — мне надо просто наизнанку вывернуться, или моё «командирство» курсами и закончится. Надо себя показать и сильнее, и умелее, и умнее. Причём, вне зависимости от близости моих текущих отношений с потенциальными рекрутами (а были у меня близкие приятели, обоих полов). И почти никто из них — не годился, хотя среди знакомых перспективных было масса. Вот только тут всё от меня, опять же, зависит. Эти потенциальные рекруты ко мне очередью не выстраиваются, причём не только от того, что не знают, что нужны. Просто в такой… «зелёный отряд» идти… Ну скажем так, мне бы предложили — я бы сильно задумался. Боевые задачи — боевые. И путь меня в моём последнем вирт-задании поджарило скорее педагогически-фантастически, чем реально, но опасность очевидна. И очевидно желание потенциальных экстерминаторов попасть в отряд заслуженный, опытный. Или — остаться одиночками, были и такие: обычно спецы высочайшего класса.
При этом, исходя из документов, у меня было уникальное предложение. Не всем курсантам — значительной части на это наплевать. А вот балбесам и бездельникам — да. Тем, кто в силу хреновой успеваемости на экзаменах провалятся точно. Я на эту «привлекательную перспективу» поморщился, но Степаныч головой помотал, пойлом побулькал и озвучил:
— В твоём положении, Коля, эти отстающие — единственный перспективный мобилизационный ресурс. При этом, учти, что часть из них — просто не выросли до поры, не стали самостоятельными и ответственными. Просто плевали на учёбу. Некоторые и продолжают, а тебе нужны как раз те, кто опомнился и пытается нагнать. Из массы бездельников часть — перспективна. И, возможно, в итоге выйдут лучшими специалистами, чем нынешние отличники. Но — потеряли время, а ты для них — шанс.
Дело было в том, что, сформировав отряд из курсантов, я вместе с ними оказывался «в одной лодке». То есть, или мы все вместе, отрядом, экзамен, причём практический, сдадим. Или — провалим, и я — в рядовые экстерминаторы, что не факт. А, скорее всего, меня так же направят вместе с несостоявшимися подчинёнными на «соответствующие проявленным качествам должности». Полиция, спасатели, а возможно — и просто в техслужбы города. Ну или гробанёмся, стараясь сдать — тоже, кстати, совсем не невозможный расклад.
Но при этом, из индивидуально экзаменуемых отряд станет экзаменуемым индивидуально, ну а качества бойцов — исключительно моя проблема. Главное, чтобы поставленные перед ними задачи выполнялись, а потери не превышали допустимых норм.
Правда, задачка передо мной вырисовывалась ещё та: среди лентяев и раздолбаев-курсантов найти тех, кто не просто взялся за ум, но и… Много что. И, похоже, мне действительно до этого экзаменационного задания учебку не покинуть. О чём Степаныч прямо сказал, сообщив, что могу к нему обращаться за консультацией коммуникатором.
— Но не слишком часто, Коля. Сам понимаешь — я вечно рядом не буду. И, кстати, специфики работы уничтожителей я не знаю, только в общих чертах.
— И мне самому надо учится командовать, принимать решения…
— И принимать ответственность за них, правильные ли они будут или нет, — одобрительно покивал старик.