— Мозг, срочно выдвигаемся к границам системы! — даже не озвучил, а отмыслил я.
— Исполнение вашего приказа невозможно, капитан Керг, — выдала эта сволочь.
Впрочем, разворачиваемые голограммы с указаниями и динамикой (нейросимбионт дополнял и корректировал данные, делая доступными для меня) показали, что Мозг — не такая уж и сволочь. Дело в том, что после взрыва возникли несколько крайне неприятных проблем:
Во-первых, канонерка и вторая обманка, вместо того чтобы разнестись взрывом нахрен, уцелели. Канонерка была повреждена Энеридой ещё до взрыва, не слишком боеспособна, но уцелела и запускала к обманке челнок. Взрыв совершенно безумным образом оказался «направленным», в нашу сторону, причём появляются некоторые мысли… на которые ни черта нет времени, с ними потом. А вот с врагами — они относительно неподалёку и целы, тогда как Энерида только-только восстанавливает частичную дееспособность. От канонерки опасности ждать не стоит, но челнок с её экипажем вскоре достигнет обманки, которая… чёрт знает, что может сделать, но уже то, что есть — неприятно.
Во-вторых, взрыв хоть и оказался «направленным», но это был именно взрыв, более того, обманку не «испарило», а раскурочило на куски. И это привело к тому, что плотное поле астероидов «коридора» пришли в движение, сталкиваясь друг с другом. А это — изменение конфигурации этого гребучего коридора, если вообще не его полное уничтожение в ближайшие десятки минут.
В-третьих, Энерида пусть и работоспособна, но щитов и оружия лишена на часы, если не дни, это уже факт. И если раньше пробиваться сквозь поле астероидов было возможно, хоть и долго (массу никакие щиты не обнуляют, а обратный импульс передаётся на корабль, хоть и распределённо «на весь»), то теперь — мы просто разобьём Энериду об эти каменюки, если попробуем выбраться вне рушащегося коридора.
И четвёртая, самая гадкая вещь — сужающийся коридор, осколки одного и корпуса двух других вражин просто перекрыли нам выход. Не «наглухо», но с ними придётся «бодаться», если рвать на выход. И если с канонеркой это бы вышло, до здоровенный кусок металла обманки просто разрушит структурную целостность нашего корабля.
Пятое — не вновь появившийся, а старый фактор. Корабли этих сволочных горрнландцев в системе. Им до нас телепатся часы, но уже телепаются, что отдуплившийся Мозг отобразил на схеме.
Результат всего — нам надо бежать из системы, чем быстрее, тем лучше. Бой с подоспевшими канонерками мы не перживём. Но бежать — непонятно как, а часики-то тикают! У нас меньше часа на то, чтобы миновать противников, после чего коридор просто перестанет существовать, а нам гарантированный… он самый. И починиться на месте — вариант самоубийства, канонерки подтянутся со всей звёздной системы и будут рядом до того, как уже шуршащие роботы приведут в порядок хотя бы часть систем.
Но бежать — некуда, разве что возвращаться к станции, но вариант с защитой от главы монополии кажется совершенно нереальным. Впрочем, рявкнув на неконструктивно матерящийся отряд, я связался с Ксенофонтом. Сам посланник доступа к корабельной телеметрии не имел, так что был не в курсе, что происходит. Но физиономию имел взволнованную: тревога по Энериде была всекорабельной.
— Ксенофонт, какова вероятность воспользоваться защитой главы монополии? — не стал я тратить время.
— Эммм… от местных — близка к нулю. Я, признаться, внимательно ознакомился с предоставленными гарантиями, и похоже — он может отстраниться…
— Хрен с ним. Понятно, благодарю, — отключился я от связи.
Отряд тем временем затеял в инфопространстве суету, с фигуральным беганьем кругами и дерганьем руками. Несмотря на обилие мата, так и слышалось: «что же делать, что же делать⁈»
— Хорош причитать, — уже собранно озвучил я. — Мозг, общую схему положения в боевой чат!
— Исполняю, капитан.
— Итак, у нас нет шансов, кроме как выбраться из системы. И мы успеем это сделать, до подлёта сил местных, если начнём движение в ближайшее время. Мозг, варианты тарана этих кораблей в ближайшее время осуществимы? Пусть с поломкой оборудования, не ведущей к потере возможности гиперпрыжка.
— Нет, капитан. Структурная целостность Энериды будет нарушена критично.
— А если медленно подлететь и толкать? — поинтересовалась Колючка.
— Время. Идея хорошая, Ир, но мы в невесомости, на космических расстояниях. Не говоря о том, что толкать нужно обманку, а у неё рабочие движки. Мозг, озвучь, — распорядился я, поскольку сам уже прикидывал-интересовался.
— От двадцати минут до тридцати минут Энериде потребуется для занятия подходящей для некритичного столкновения позиции. Около двадцати минут — передача необходимого импульса. В случае противодействия двигателей вражеского корабля — непрогнозируемый срок.
— Кроме того, повреждения всё равно будут, даже если этот стальной ящик не будет сопротивляться. И чёрта с два мы успеем, — подытожил я.
— Взрывчатка? Ракеты? — быстро предположил Андрей.
— Взрывчатки на Энериде просто нет в готовом виде. Как и другого оружия, кроме излучателей, которые ближайшие сутки не функциональны. Знаете, отряд…
На последней мысли я встряхнулся, быстро просмотрел временные схемы. И с несколько большим оптимизмом отдал распоряжение Мозгу готовить челнок, а сам вскочил и бросил распоряжение:
— Отряд, в ангар челнока, в полном боевом, тип «пустотный», бегом!
— Мы оставим корабль? — уже на бегу поинтересовался растерянный Майкл, которому вторил гулом народ.
— Нет, мы действуем как экстерминаторы, — с этими словами я сбросил в чат схемы и планы. — Экстерминируем угрозу.
Тем временем Мила, получившая приватный канал с Мозгом, написала короткое «справлюсь». В общем, может, и местных принуждать придётся… Посмотрим.
План-то выходил единственно возможный в текущих условиях: уничтожить или передвинуть корабль обманку мы не можем. Следовательно — он должен убраться с траектории Энериды своим ходом. Местные нам такого подарка делать не станут, а значит — им надо помочь. При этом я сам себя мысленно благодарил: если бы не искрел с абордажными и пустотными операциями — мы бы ни хрена не могли сделать, только сдохнуть не с Энеридой, а на корабле-обманке. Пустотные бои и абордаж без гравитации (ну а последней на гробу с реактором и быть не могло) — отдельная и непростая вещь. При этом я даже не знаю, стали ли мы «профи-пустотниками». В свете случившегося я не очень полагаюсь на заявления Мозга о «полных базах». Текущая ситуация — его ошибка, потому что за корабельные бои и их последствия отвечал именно Мозг. Но он — компьютер… В общем, разберёмся, когда выберемся.
— Николай… — обратился личным каналом Андрей.
— Обойдёшься, пилюлькин, — отрезал я. — Что на этом гробу — мы не знаем, лишний ствол и медицинская помощь — не лишние. А если у нас не выйдет — то так и так гробанёшься, экстропист.
— Справедливо, — признал Андрюха, думавший и на этот раз отлежаться.
И ведь не из трусости — вполне себе смелый парень. А именно «ле-е-ень», мысленно хмыкнул я.
Сходу забежали в трансорбитальник, который тут же стартовал. Времени действительно было крайне мало: Энерида уже плавно ускорялась, с расчётом нас подобрать на ходу. И Отряд готовился: сквернословил и перекидывался шуточками, проверяли оружие-снаряжение, а я вглядывался в показания сенсоров самого трансорбитальника: понимания, как нам абордажить, было, а вот откуда — оставалось под вопросом. Вариант открытого пространства, с атмосферой, удерживаемой полями — даже не стоял. Знал бы я, где на этом имитационном гробе центр управления — было бы легче, но этой информации не было, а появится только по мере работы Милы уже в процессе абордажа.
С местом помог Мозг, скинув схему стыковки челнока с канонерки: последняя залетела в сдвинувшийся кусок обшивки, который на данный момент ещё не встал на место, дёрганно елозя. Особенно умиляло в этом зрелище то, что на поверхности этого куска был муляж какого-то корабельного «очень мощного и грозного оружия». И…