— А теперь, отряд, давайте подумаем, как мы будем следить за местными корытами. С учётом того, что, возможно, всё же кто-то пиратствует, — озвучил я.
Что было не самым простым вопросом — больше сотни дирижаблей, огромные площади и постоянные ЭМ-шторма, не говоря про отвратительную оптическую видимость.
20. Угроза из-под облаков
В общем, засел Отряд, с участием Мозга, за прикидки, как нам охватить максимальную площадь? Дракончик, конечно — это сила, но он один. А «охотники», вдобавок, опускаются на километр-другой ниже уровня Ниблума, что чертовски серьёзно. В общем, выходит, что на ста квадратных километрах из Дракончика мы корабли увидим. Штуки три, примерно. А всё остальное — или сами связываются, или теряют связь и пропадают, как шесть кораблей, из-за которых нас и наняли.
— Может, подогнать Энериду? — предположил Андрей.
— Практически бессмысленно, с тратами топлива хрен знает на что, — потыкал я в график, предоставленный Мозгу. — С орбиты Энерида увидит даже меньше, чем Дракончик тут. А опустившись — не больше чем он.
— А если усилить мощность радаров?
— Без толку, точнее… Мозг.
— Да, капитан Керг. При усилении излучений датчиков значительного прироста не будет. Проблема в искажении сигнала, а не его затухании. При этом, боец Майкл, Энерида создаст ионизированные каналы к своему местоположению.
— Молнии, понял, — кивнул парень. — А щиты?
— Так понятно, что щиты удержат, — хмыкнула Колючка. — Только толку от корабля, постоянно бомбардируемого молниями? Он вообще ни черта видеть не будет, только тратить энергию на блокировку разрядов и борьбу с гравитацией, как и сказал командир.
— Это всё так, — прервал я технически-колючее просвещение, — но вопрос «как» это не закрывает. Нападения «примерно» определены, но это «примерно» — сотни тысяч квадратных километров. Примерно пять десятков кораблей…
— Больше, — уточнила Ирка.
— Тем более. Из которых мы, на Дракончике, уверенно можем контролировать три. Пусть шесть, но по факту это — «положиться на авось».
— С нашим названием, — глубокомысленно уточнил Самсон.
— В общем, давайте думать, как охватить большее пространство.
— И связь.
— Да, связь… а связь кого с кем, Ром?
— Смотри, командир: берём ховеры, по два бойца на каждый. С тяготением они вполне справятся, да и поле у них от молний защитит.
— Хм-м-м… вроде — реально, — прикинул я. — Двухчасовыми дежурствами, между тремя-четырмя кораблями, с Дракончиком в центре. И если у кого-то из двадцати кораблей пропадает связь, или видим что-то нехорошее — Отряд и Дракончик на месте меньше, чем за десять минут. Принимается, — довольно заключил я.
— А связь?
— Сфера в байк, — отмахнулся я. — Квантовая связь глючит, но тут не те расстояния. Справится.
— Подтверждаю, командир, — добавил Мозг.
— И, слушайте, народ. Про то, чем мы заняты — местным лучше не знать, кроме этого совета-заказчиков, — задумчиво уточнил я.
— Думаешь, всё-таки пираты, Николай?
— Не исключаю такую возможность.
— А я вот не понял, — озвучил Клемент. — Ну пираты — тут понятно. Но если огромная тварь — что нам делать?
— Бластеры на Дракончике, Клем. Какой бы здоровой тварь ни была — в принципе, может и тау-метателей хватить. Ну а то, что она местных «ссаживает» — не показатель. Они прочные, но неповоротливые. Да и оружие у них, кроме сетей-гарпунов — лазерные турели.
— Довольно слабые, — уточнила Мила.
— В общем, примерно разобрались, давайте действовать, — подытожил я.
Сутки потратили на переоборудование и сбор ховеров — ну, точнее, Мозг потратил, а если совсем точно — дроиды-сферы. При этом в искреле отрабатывали «близкие» условия. Аналогичных Ниблуму как-то в программы искрела не завезли, подозреваю — уникальная для галактики планета, в единственном экземпляре.
А на следующие — направились на «охоту». Причём диспетчеры с нами на контакт шли (пластиковыми листами с распечатками, «из секретности»), а вот экипажи-капитаны кораблей были не в курсе, как я и просил. Видимо, Лемюэль и его коллеги из совета тоже подозревали, что у твари могут быть руки и ноги.
И, соответственно, на глаза мы местным не попадались, что было не слишком сложно: мощность датчиков, чтобы пробиться сквозь шторм, нужна запредельная, очень быстрый износ. И, как следствие, местные решили вопрос одним мощным передатчиком с параболической антенной, делающие оборот раз в полминуты. Довольно разумное решение для местных условий, но «верх» над судном был практически «чист» от излучений. Соответственно, патрулирующим нам достаточно было не спускаться ниже километра над уровнем города-Ниблума, а ионизация от радаров прекрасно давала понять, где судно, пассивными методами.
Я даже подумал было, что с Энеридой Мозг перестраховался не по делу, но Кубик встал на защиту компа. Поднял Дракончика на пять километров, сделал панорамный снимок в ЭМ-спектре и прислал мне этот бредовый абстракционизм. Понять, где там корабль, а где ратоморф — чёрта с два удастся, да и есть ли они в творящемся безумии ЭМ-шторма вообще.
Сутки отлетали, никаких гадостей при нас не приключилось, стали думать: летать двадцатичасовой местный день (с тридцатишестичасовыми сутками, уж чёрт знает, с чего у местных так, но точно не «день-ночь», у Ниблума и Нибулы был «вечный день» как понятно) банально… скучно. И стали думать, подключили Мозга, намудрили зонды-наблюдатели на тросе. Трос, как понятно, полимерный, как и сам дрон — для местных молний ни черта не проводник.
— И, если всё сработает, а местные просто не выявят полимер своими радарами с гарантией, можно будет подумать над автономной системой слежения. Дрон-наблюдатель и дрон с двигателем и передатчиком повыше, — радовался я.
— Есть у меня подозрения, Николай, что ни черта не сработает, — выдал вдруг Андрей. — Впрочем — увидим. Я пока просто предполагаю, — пояснил он на вопросительные взгляды и хмыки.
И оказался прав, хотя и не полностью: картинку полимерные дроны давали вполне удобоваримую. И местные корабельщики их не видели, но… Местная живность. Мы вот сконцентрировалась на громадных тварях, которые поражали воображение, да и не только мы: в проспектах, описаниях, энциклопедиях были описаны, в основном, они. Но была и мелочь, которой беззащитный кусок полимера оказался очень по вкусу. И ещё неделю мы метались, пока Мозг, загруженный образцами местной живности, не подобрал материал или условия, позволяющие нам спокойно наблюдать, а не прикармливать живность. Правда, с автономными дронами выходил затык: до определённого уровня энергонасыщенности эти дроны были бы лишены наблюдательной системы. А после него — местные твари жрать бы наблюдатель не стали. А вот разрядами их бы сожгло к чертям, максимум час жизни, как определил Мозг. То есть, для надёжного наблюдателя надо было воспроизводить часть функционала ховера и доспеха, что, мягко говоря, перебор.
Но наше дежурство стало «полегче», даже таймеры приходилось ставить, чтобы направиться к другой точке. Дело в том, что зрелище охот на тварей оказалось… Ну в общем, гораздо круче, чем на ознакомительных видео. Такое, пробирающее зрелище, как округлая, многометровая тварь с щупальцами садит молниями в еле заметные громоотводы, хреначит щупальцами, и, наконец, замирает. Да и просто грозы — совершенно невероятное зрелище, когда дирижабль оказывается окутан плазменной рубашкой раза в два побольше его величиной, а через секунду — как ни в чём не бывало, продолжает полёт.
При этом — никаких тварей, щупольцастых или двуногих, мы не нашли. Более того — корабли не пропадали. А мы скоро третью неделю мотаемся, что начинало немного поддоставать. Отряду я не говорил, но через месяц намеревался «закрывать» контракт. Да, пропажа шести корыт сразу — подозрительна, смешно говорить. Но вероятность естественных причин — была. А даже если какая-то лютая тварь, то она либо умерла, то ли откочевала хрен знает куда. Может, и вернётся, но нам торчать годами на Ниблуме в ожидании никакого желания. Особенно при учёте того, что тварь может вообще не вернуться или быть уже дохлой.