Короткая толстая стрела злобно запела в воздухе, но Джаг ухитрился уклониться от нее, отпрыгнув в сторону. Арбалеты повернулись следом за ним, и Джаг услышал, как басовито загудела тетива, посылая в его сторону жуткую смерть в виде небольших стрел с острыми четырехгранными наконечниками…
Оглушительный треск, раздавшийся сзади, больно ударил по барабанным перепонкам, и Джаг с изумлением увидел, как трое арбалетчиков, обливаясь кровью, рухнули на настил, словно скошенные невидимой косой.
Обернувшись, он увидел Танию, которая, держа автомат у бедра, короткими очередями выметала карликов из-под брюха тальмока.
Она бежала вокруг животного по дуге, опустошая один магазин за другим. Молодая женщина без труда уворачивалась от взмахов топора, брошенных в нее копий, и с холодной методичностью сеяла смерть среди маленького народца.
Она что-то кричала Джагу, но, оглушенный грохотом близких выстрелов, он не сразу понял ее. И лишь когда на настиле никого на осталось в живых, она прекратила огонь, и Джаг разобрал ее слова.
— Там потрошитель! И он уже вошел вовнутрь! — кричала Тания, указывая на вспоротый пузырь животного, — но, видя, что Джаг не совсем ясно понимает смысл ее слов, добавила: — Именно так они приканчивают тальмока: проникают в его тело и поднимаются к сердцу!
Джаг торопливо осмотрел стальной настил, но среди устилавших его трупов не нашел тела босого гнома с мачете. Значит, он и был тем самым «потрошителем», о котором говорила Тания.
— Все пропало! — в отчаянии воскликнула молодая женщина. — Когда умрет вожак, остальные животные передерутся и убьют друг друга. Если, конечно, доживут до этого!..
Второй тальмок, так же, как и первый, терял неимоверное количество крови через пустотелый снаряд-иглу, торчавший у него в груди.
— Нужно заткнуть трубу, как я сделал с этим зверем, — сказал Джаг, указывая на тальмока-вожака. — Вы справитесь?
— Может быть. А что?
Джаг показал на зияющее отверстие в брюхе животного.
— Сколько времени он сможет прожить в таком состоянии? Если ему, конечно, не нанесут смертельный удар в сердце?
Тания наморщила лоб и пожала плечами.
— Не знаю точно, но достаточно долго, чтобы вывезти нас из пустыни.
— Тогда есть смысл попробовать! — закричал Джаг.
— Что попробовать?
— Догнать мясника прежде, чем он доберется до цели!
И не мешкая больше ни секунды, Джаг скользнул под животное, вырвал из-за пояса первого попавшегося трупа широкий обоюдоострый кинжал и по органу-мосту помчался к зияющей сверху ране.
Из короткого разреза, сделанного на правой внутренней стороне пузыря, сочилась кровь, смешанная с бесцветной студенистой жидкостью. Именно через это отверстие потрошитель проник в организм тальмока.
Джаг осторожно запустил в отверстие руку и испытал ткани на прочность. Оболочка пузыря оказалась не слишком эластичной, чтобы пропустить его, и Джагу пришлось увеличить разрез, но так, чтобы внутренности монстра не вывалились наружу и не волочились по песку.
Однако Джаг не смог сразу влезть в проделанное отверстие: мешала тяжелая влажная масса внутренних органов, среди которых, казалось, невозможно было протиснуться. И, тем не менее, потрошителю это удалось. Конечно, его комплекция не шла ни в какое сравнение с габаритами Джага, к тому же сказывалась долгая практика.
Джагу показалось, что он нашел решение проблемы, наблюдая, как перемещаются внутренности из стороны в сторону при раскачивающейся походке животного. Дождавшись подходящего момента, он нырнул во влажную, горячую и колышущуюся вселенную.
Сначала Джаг испытал настоящую панику, когда внутренности тальмока навалились на него и почти придушили своей массой. Он дико заорал, но липкий упругий студень тут же отхлынул, и Джаг вновь обрел относительную свободу движений, а также свое обычное хладнокровие. Он понял, что ему придется привыкать к этому постоянному приливу-отливу.
Затем его стал мучить вопрос — сколько времени он сможет выдержать в этой вредной для здоровья среде. В брюхе тальмока явно не хватало кислорода, и Джаг понял, что ему придется пошевеливаться и при этом дышать отнюдь не полной грудью.
Постепенно Джаг понял, что значение миссии, которую он взвалил на себя, отступает на второй план под воздействием внешних обстоятельств: во-первых, его оглушил запах. Внутри тальмока царила ужасающая вонь. Во-вторых, немыслимо высокая температура: Джагу казалось, будто он попал внутрь паровозной топки. И в-третьих, шум. Его оглушало беспрерывное бульканье и журчание, похожее на слив сточных вод в канализации. Но все заглушали удары бьющегося через равные интервалы сердца, звучавшие в почти абсолютной темноте, как пушечные выстрелы.