Назавтра полковник привез билеты, да еще какие – СВ[5]. Наверное, из служебной брони. Я проинструктировал его, как вести себя в мое отсутствие, дал указания бухгалтеру. Тамара восприняла их спокойно: для нее мы с Викой отправлялись в краткосрочную заграничную поездку. Вот и пусть так думает. До вокзала мы доехали на метро, там сели в поезд. Ночь в двухместном купе – и вот он, Белорусский вокзал, столь знакомый мне по прошлой жизни. Сколько раз я приезжал сюда и отправлялся обратно!
На перроне к нам подошел мужчина лет тридцати, невысокий, с неприметным лицом.
— Михаил Иванович? — спросил.
— Да, — кивнул я.
— Я Виктор. Следуйте за мной.
Он отвел нас к площади, на которой возвышался бронзовый Горький с тростью, еще не перемещенный в «Музеон». Потом его вернут. Мы загрузились в такую же неприметную, как и ее хозяин, «копейку». Спустя полчаса она остановилась у «хрущевки» неподалеку от ВДНХ. Спутник помог выгрузить нам чемоданы, после чего отвел в ближний подъезд. На площадке первого этажа открыл извлеченными из кармана ключами дверь с нарисованными на ней двумя двойками.
— Располагайтесь, — сказал, отдавая мне ключи. — Уезжая, бросьте их в почтовый ящик. Постельное белье и посуда в квартире есть. В соседнем доме расположена столовая. Ресторан, если есть желание, найдете сами.
— Спасибо!
Я достал из кармана пачку денег и отсчитал десять сотенных купюр.
— Новые[6], не беспокойтесь, — сказал, вручая их Виктору.
— Я не беспокоюсь, — улыбнулся он, пряча деньги. — Удачи вам!
Наше временное обиталище представляло собой типичную советскую «хрущевку» с советской же мебелью. В комнатах чувствовался нежилой дух. Конспиративная квартира. Ее, как и сопровождающего, сосватал нам Хилькевич. В Москве откликнулись. Почему б не заработать сотруднику КГБ? Тысяча рублей – его зарплата за два месяца.
— Ожидай меня здесь, — сказал я Вике. — Из квартиры не выходи. Тем более, без документов.
— Ты куда? — забеспокоилась она. — Почему забрал паспорта?
— Куплю билеты на самолет. Жди меня, и я вернусь.
Я подмигнул любимой, и отправился. От станции метро «ВДНХ» добрался до «Добрынинской», где вышел и потопал по Большой Ордынке. Несмотря на воскресный день у посольства Израиля было оживленно: у калитки возле решетчатых ворот толпились люди. Ничего удивительного: у евреев выходной в субботу. Спрашиваете, для чего приперся? У меня валюты ни копейки, верней, ни цента. С чем лететь за границу? Тут же мне задолжали. Я подошел ближе.
— Почему не пускают? — спросил у немолодого мужчины, стоявшего в стороне.
— Так рано, — пожал он плечами. — В девять начнут.
Я глянул на часы – восемь тридцать. В Москву мы прибыли в семь. Придется подождать.
— Вы документы оформлять? — поинтересовался собеседник.
— Уже оформил, — покрутил я головой. — Кое-что уточнить надо.
— А откуда сами?
— Из Минска.
— Ну, и как там у вас? — заинтересовался собеседник.
Следующие полчаса мы провели в оживленной беседе. Собеседник живо интересовался обстановкой в Белоруссии, рассказывал, почему уехал из Грозного. Вовремя сбежал. По профессии Семен Маркович оказался инженером-нефтяником. Я сообщил, что окончил МВТУ имени Баумана, работал мастером на тракторном заводе. За беседой, незаметно прошло время. Наконец, людей стали запускать на территорию посольства. Милиционер у входа проверял документы, но фамилии не записывал. Я предъявил свой внутренний паспорт – специально захватил для такой цели. Заграничный может насторожить. Он открыл книжечку, глянул на фото и мазнул по моему лицу быстрым взглядом.
— Проходите, — сказал, возвращая паспорт.
Я прошел. Во дворе посольства люди выстраивались в очередь небольшому павильону. Ну, да, читал. До восстановления дипломатических отношений, израильтянам запрещали работать в здании посольства, вот они и соорудили павильон. Я направился к входу мимо очереди.
— Встаньте вон туда! — остановил меня у дверей охранник. Он указал на хвост очереди.
— Мне нужно видеть Якова Казакова, — сказал я. — Сообщите, что приехал Михаил Мурашко из Минска.
— Ждите! — кивнул он и исчез за дверью. Обратно вернулся вместе с Казаковым.
— Здравствуйте! — он пожал мне руку. — Идемте!
Казаков отвел меня в закуток в павильоне.
— Понадобились паспорта? — спросил, когда мы оба сели.
— Нет, — покачал я головой. — Деньги. Помнится, привозили мне тридцать тысяч долларов.
— Вы же отказались, — хмыкнул он. — Я переслал деньги в Израиль, где они ждут вас на банковском счету.
5
Спальный вагон, двухместные купе. В описываемое время купить в них билет простому гражданину было сложно. В СВ путешествовало начальство.
6
В январе 1991 года в СССР прошла так называемая «павловская» денежная реформа. Банкноты достоинством 50 и 100 рублей образца 1961 годы были выведены из обращения, вместо них выпущены новые. Обмен старых на новые был ограничен, но у ГГ есть кооператив, да и о реформе он знал заранее.