— Приступ язвенной болезни, возможно, прободение, — объявил, распрямляясь. — Нужно возвращаться в Москву. Ему, — он указал на больного, — потребуется операция.
Этого только не хватало! Бэк ин юэсэса?[8]
— Погодите! — я оттер стюардесс от кресла и склонился над больным. — Сейчас все пройдет.
Я положил руку на живот мужчины поверх его ладоней. Еще подходя, рассмотрел проблему. Точно язва, да еще большая. Только прободения нет. Небольшой посыл, и изъявленная стенка желудка стала зарастать. Восстановить слизистую… Вот теперь все. Пациент убрал руки с живота и изумленно посмотрел на меня.
— Не болит, — сказал по-немецки.
— И не будет, — улыбнулся я. — Язвы больше нет. Только впредь следите за желудком, посещайте врача. Нельзя столь беспечно относиться к здоровью.
— Не говорите чепухи! — возмутился стоявший рядом лысый старикан. — Невозможно зарастить язву наложением руки. Я доктор медицинских наук, профессор, четверть века служу в клинике «Шарите» в Берлине.
Ага, той самой, где лечили Навального. А еще Ющенко. У обоих обнаружили с-с-страшное отравление. На молекулах яда была надпись: «От Петрова и Боширова с любовью». На английском…
— Это невозможно! — заключил профессор.
— А спросите у него, — предложил я, указав на излеченного пациента. — Нет причины возвращаться, — объявил стюардессам. — Летим дальше.
Они заулыбались. Старикан, что-то сердито ворча, стал обследовать бывшего больного, я вернулся к жене. Рассказал ей о случившемся. Тем временем стюардессы стали разносить ужин. Водрузив на наш стол подносы с едой, поставили бокалы и бутылку шампанского в ведерке льдом. А еще – бутылку армянского коньяка. Нифига себе кормят в первом классе!
— Это от капитана корабля, — приземлила меня стюардесса. — За то, что помогли больному пассажиру.
И еще «боингу» не пришлось возвращаться. Это дополнительные расходы. Немцы считать деньги умеют.
— Данке! — ответил я.
Не успел разлить, как явился лысый старикан.
— Меня зовут Пауль Майер, — сказал, встав у столика. — Мы могли бы поговорить?
— Присаживайтесь! — я указал на свободные кресла напротив – других желающих купить билеты в первый класс за валюту не нашлось. Подождал, пока Майер устроится и представился в свою очередь: – Михаил Мурашко, целитель. Это моя жена Виктория, врач-терапевт.
— Вы русские? — поднял он бровь.
— Да, — кивнул я и остановил пробегавшую мимо стюардессу. — Принесите, пожалуйста, бокал и ужин профессору.
— Айн момент! — улыбнулась стюардесса и убежала.
— Извините, что помешал, — сказал Майер. — Но меня мучит любопытство. Этот бедняга с язвой чувствует себя здоровым. Но у него явно был приступ!
— Разумеется! — кивнул я. — Но сначала поедим. Нет ничего хуже, чем беседовать на пустой желудок.
Бокал и поднос с ужином для немца принесли тут же. Я разлил напитки. Вика выбрала шампанское, я и немец предпочли коньяк. Выпили, поели. Курочка, салатик, фрукты. Вкусно. Майер ел, время от времени вопросительно поглядывая на меня. Я делал вид, что не замечаю этих взглядов. Наконец, подносы унесли.
— Прозит! — я поднял бокал с коньяком.
— Прозит, — отозвался он и пригубил. — А теперь могу спросить?
— Пожалуйста, — кивнул я.
— Вы действительно залечили язву этому бедняге?
— Натюрлих! — сообщил я.
— Как можно это сделать, не видя пораженного органа?
— Почему не видя? Вот возьмем вас. На левой голени старый шрам – видимо, ранение. Пострадала кость – оскольчатый перелом. Он зажил, но следы остались.
— Осколок, — буркнул он. — Нашу колонну в 1945-м разбомбили американцы. Вы могли это угадать – я слегка прихрамываю.
— Еще один шрам от операции на животе. Швы видны. А еще рубец на желудке – видимо, следствие резекции.
— Прободная язва, — потрясенно сказал он. — Герр Мурашко, это невозможно! Вы видите меня впервые.
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — процитировал я Шекспира в немецком переводе. — Я официально признанный в СССР целитель, герр Майер. Моя компетенция подтверждена министерством здравоохранения Белоруссии. Практикую в трех клиниках в Минске. Основная специализация – детский церебральный паралич. Счет исцеленных мною детей пошел на тысячи. Среди них есть и немецкий мальчик – его привозили в Минск. В настоящее время в составе официальной делегации лечу во Франкфурт. Руководство клиники имени Гете пригласило меня продемонстрировать свое умение. Исцеление от язвы, свидетелем которого вы стали – мелочь. Церебральный паралич куда сложнее. Или слепота.