— Господин Мурашко? — спросил мужской голос. Неизвестный абонент говорил по-русски, но с заметным акцентом.
— Да, — подтвердил я.
— Меня зовут Серхио, Сергей Иванович, по-вашему, — представился собеседник. — Я потомок русских эмигрантов. В настоящее время – советник посольства Аргентины в Москве. Наслышан о вас. У меня такой вопрос: вы исцеляете слепоту?
— Не доводилось, — признался я. — Хотя можно попытаться. Сколько лет пациенту?
— Пациентке. Это девушка, восемнадцать лет.
— Слепота полная или частичная?
— Различает день и ночь, а еще фигуры людей.
Значит, зрительный нерв не умер окончательно.
— Тогда стоит попытаться. Привозите, посмотрю. Но гарантий не даю – до сих пор этим не занимался.
— Договорились, Михаил Иванович, — обрадовался Серхио. — Сколько это будет стоить?
— Консультация бесплатна, гонорар обсудим на месте. Не волнуйтесь, не разорю.
— По этому поводу беспокоюсь меньше всего, — сообщил Серхио. — До встречи!
Он позвонил спустя неделю – тоже вечером.
— Мы в Минске, — сообщил, поздоровавшись. — Что делать?
— В первый раз в городе? — поинтересовался я.
— Да.
— Тогда, видимо, захотите осмотреть достопримечательности белорусской столицы. Предлагаю начать с площади Победы. Берите такси и приезжайте. Встретимся возле Вечного огня.
— Будем! — заверил он, догадавшись о причине такого предложения. — С вас рассказ о памятном месте.
Спустя час я вышел к монументу. Возле Вечного огня стояли двое: невысокий мужчина лет сорока в коричневом пальто и фетровой шляпе и девушка в шубке из голубой норки и такой же шапке. Белые сапожки обтягивали ее икры до колена. Не бедные клиенты. Я подошел и поздоровался.
— Рад познакомиться, господин Мурашко! — Серхио пожал мне руку, не снимая перчатки. — Разрешите вам представить сеньориту Анну.
Он произнес несколько слов по-испански.
— Буэнос ночес! — звонким голосом сказала Анна и протянула руку в белой кожаной перчатке. Я ее осторожно пожал, заодно рассмотрел аргентинку. Красивая девушка. Правильные черты лица, маленький ротик с пухлыми губками, большие, черные глаза под пушистыми ресницами. Нос слегка великоват, но это только придает шарма. Цвет волос под шапкой не разглядеть, но наверняка черные, как и брови. Жгучая испанская красота. Впечатление портил только взгляд – неуверенный, без огня во взоре.
— Синьорита говорит по-английски? — поинтересовался я, перейдя на язык Шекспира.
— Йес, ай ду! — улыбнулась Анна.
— Предлагаю прогуляться в парк, он совсем рядом, — сказал я на английском. — Там расскажу вам о Минске. Да и памятник оттуда лучше виден.
— Хорошо, — кивнула Анна. Молодец, понятливая.
Серхио аккуратно взял девушку под руку, мы спустились в подземный переход. Выбравшись наверх, зашагали к парку. Серхио вел девушку осторожно, периодически предупреждая о чем-то по-испански. Интересно, кто она ему? Вряд ли дочь или родственница – слишком уж почтителен. Ребенок начальства? Тогда почему Анну привез он?
Гуляющих в это время в парке не было. Мы без труда нашли свободную скамейку, где устроились втроем. Я сел рядом с Анной, Серхио – с другой стороны от девушки. Я осмотрелся по сторонам.
— Опасаетесь слежки? — спросил Серхио по-русски.
— Да, — кивнул я. — КГБ нервно реагирует на мои контакты с иностранцами.
— Сомневаюсь, что есть причина беспокоиться. Аргентина мало интересна КГБ. Да, в Москве присматривают, но без рвения. Я согласовал поездку в Минск в министерстве иностранных дел, там охотно дали разрешение. Слежки не заметил.
— Ну, раз так, займемся исцелением, — я достал из кармана шарф. — Завяжите сеньорите глаза.
— Для чего? — удивился он.
— Чтобы яркий свет не повредил исцеленную сетчатку.
На пути к парку я определил причину слепоты Анны. Атрофия зрительных нервов ишемического происхождения. Нарушен кровоток к нервам, что и привело к потере зрения. Следствие перенесенной болезни, скорее всего.
Серхио сказал Анне несколько слов по-испански, та кивнула. Он завязал ей глаза.
— Сидите смирно! — сказал я по-английски и положил ладонь ей на ближнюю глазницу. Нужды в том не было, но зачем светить возможностями? Для начала расширить кровоток. Теперь, запустить процесс восстановления сетчатки…
Анна внезапно сказала что-то по-испански.
— Говорит, что в глазу покалывает, — перевел Серхио.
— Объясните, что нужно потерпеть. Идет процесс исцеления зрительного нерва, — сказал я по-английски.