Но все оказалось не так просто. С тех пор, как появилась женщина-следователь, а с ней лист бумаги с шапкой «Протокол допроса».
Женщина говорила с ним как с заведомым преступником.
– В каких отношениях вы были с убитым?
– Ни в каких. Я его вообще впервые увидел.
– Почему же он сел именно в вашу машину?
– Это надо его спросить.
– Его, к сожалению, не спросишь. Поэтому я спрашиваю вас. И прошу рассказывать откровенно. Вы же признались во время вызова, что это ваш друг.
– Я такого не говорил. Я сказал: там у меня в машине друг какой-то сидит, боюсь, что мертвый.
– Что значит: «друг какой-то»? Вы решили намеренно скрыть его фамилию? И расскажите, чем вы его отравили?
– Я его не травил, это он сам.
– Яд был приготовлен вами заранее? Разговор кончился тем, что следователь взяла с него подписку о невыезде.
– Или отправить вас в ДПЗ? – спросила женщина раздумчиво, как бы советуясь с ним. – Все-таки убийство – это не шутки.
Вскрытая бутылка с растворителем была опечатана и приобщена к делу.
– Но меня на работе ждут, мне надо срочно ехать в Мурманск! Тут, по-моему, и так все ясно! – пробовал возражать Николай.
– Не знаю, не знаю… Мне, например, пока не ясно. Если что вспомните, найдите меня по этому телефону. И чтобы из города – никуда! Иначе сразу отправлю вас в ДПЗ.
Мертвец, как выяснилось, в своей земной неспокойной жизни сумел достать всех.
Во время следующего разговора со следователем Николай узнал, что автомобилисты – жители соседних домов написали коллективное письмо. Бедняга бомж едва ли не каждый день взламывал их машины в поисках чего-нибудь выпить. Несколько раз, застигнутый на месте преступления, он был бит, но это не помогало. Мало того, он оказался не совсем бомжем. У него была тощая болезненного вида жена и такая же четырнадцатилетняя дочь. Их муж и отец возвращался домой только для того, чтобы что-нибудь спереть. Чаще же он спал где-то в подвалах и на чердаках.
– Быстро вы их всех обласкали, – ехидно сказала следователь, прочитав вслух выдержки из письма.
– Я вообще там никого не знаю.
– Ну уж только этого мне не говорите! – В голосе следовательницы Николай услышал подчеркнутую иронию. – Таких, как вы, на этом стуле знаете сколько пересидело. И в конце концов я их всех выводила на чистую воду. Некоторые даже благодарственные письма мне присылают из зоны… Сколько вам заплатили за это убийство?
– Я еще раз повторяю, что никого не убивал, – уныло ответил Николай.
– Вы мне эти фразочки бросьте! – И она передразнила: – «Еще раз повторяю»! Я буду спрашивать столько раз, сколько посчитаю нужным. Подпоили человека, а потом сунули ему в руки бутылку с ядом!
Эту нелепицу, больше похожую на безумие, не желал понять директор его института в Мурманске.
– Вот что, Николай Николаевич, или вы немедленно возвращаетесь, или я ставлю вопрос о вашем увольнении за прогулы, – объявил он в одном из разговоров.
– Но у меня подписка, я не могу выехать!
– Пусть тогда вышлют подтверждение!
Когда Николай попросил о какой-нибудь оправдательной бумаге для Мурманска, следовательница только презрительно фыркнула:
– Не стану я заниматься вашим алиби. Пусть пришлют запрос, тогда ответим в законном порядке.
Наконец пришлось нанять и адвоката. В конце первой беседы, когда Николай пересказал все дело, по-прежнему казавшееся ему совершенно прозрачным, адвокат хитро прищурился и спросил заговорщицки:
– А все-таки скажите, кому пришла эта дурацкая идея подсунуть ему яд?
– Да никому! Я же сказал, что это – растворитель, я его только что получил из рук приятеля для работы в Мурманске.
Но Николай чувствовал, что адвокат так и не поверил ему. Однако посоветовал:
– Пусть руководство вашего приятеля даст официальную бумагу о том, что растворитель был выдан вам для работы.
– Не даст руководство такой бумаги, точнее, приятель ее не может просить, – стал с отчаянием объяснять Николай. – Он же вынес мне бутылки нелегально. Мы все обмениваемся время от времени разными реактивами. Приносим в кармане, и все.
– Жаль, – сокрушался адвокат, – иначе я бы перевел дело со статьи об убийстве на более мягкую – халатность при хранении ядохимикатов.
– Но послушайте, – так и не мог понять Николай. – Это ежу понятно, что я ни в чем не виноват. Моя машина, и я в ней могу хранить что угодно. А если он разбил стекло и забрался, я-то тут при чем?
Адвокат даже не опустился до объяснения, лишь посмотрел на него как на малого ребенка:
– Ваш случай подпадает под одну из двух статей Уголовного кодекса.
Адвокат вынул из дорогого кейса затрепанную книжицу, послюнив палец, нашел нужную страницу и положил перед Николаем:
– Читайте. Там все про вас.
«Ст. 105, пункт „з“. Убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом. Наказывается лишением свободы на срок от 8 до 20 лет либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы».
– Вы хотите сказать?..
– Я хочу сказать, что наша задача свести все к другой статье. Вот она. – И адвокат перевернул несколько страниц.
«Ст. 109. Причинение смерти по неосторожности. Наказывается ограничением свободы на срок до 3 лет или лишением свободы на тот же срок».
– Но тут же дальше написано, – запротестовал Николай. – Вот же, я знал, что такое должно быть! – И он прочитал вслух: – «Причинение смерти по неосторожности следует отличать от случайного ее причинения, когда лицо не только не предвидело возможности наступления смерти, но по обстоятельствам дела не должно было и не могло ее предвидеть. Вина лица в причинении смерти при несчастном случае отсутствует, уголовная ответственность исключается». Видите – исключается.
Адвокат снова посмотрел на него как на ребенка:
– Про это забудьте. Это написано про тех, у кого есть о-о-очень большие деньги.
– И вот что, – сказал адвокат при следующей встрече, – пока вы тут страдали, я, можно сказать, землю рыл и вышел на некоторых людей. Короче, если у вас есть возможность кое-что собрать, дело будет закрыто. За недоказанностью улик. Свидетелей того, что вы подсунули ему бутылку, нет. Может быть, он сам ее принес и решил, что уютно посидеть да выпить можно в вашей машине.