Полз я не к лошади. В этом нет нужды, мне даже необязательно знать, где именно закопана туша. Нет, можно, конечно, поработать именно с ней. Так даже чуть быстрей получится. Но я не уверен, что между мной и кучей мяса нет сигнальной линии. Не знаю, каким образом можно определить, где она протягивается, но Ранак именно там прошёлся разок.
Гига, несмотря на скромные габариты, пожрать не дурак. Ухватил себе самую здоровенную кость, и почти весь вечер её грыз. Выбросил, когда она зеркально заблестела и перестала пахнуть мясом. Если её найдёт крысоволк, тут же завоет от тоски.
Но кость нашёл я. Причём не сразу. Прекрасно запомнил, куда она улетела после того, как карлик с ней разделался, двигался к ней целенаправленно. Но к этому времени навалило пару-тройку сантиметров снега, и этот несерьёзный полог сделал местность неузнаваемой. Все те рытвины и бугры, что я приметил, как ориентиры, работали скверно. Плюс костёр едва мерцал, а ночное зрение в такую погоду работает специфически, искажения частенько выдаёт.
Однако я справился. Потерял пару лишних минут, но таки отыскал проклятый мосол.
Ну а дальше дело техники. Некроманту не требуется контакт с полным костяком. Это абсурд, фантазии далёких от темы аборигенов. Он ведь не трогает каждую косточку перед тем, как начинать сливать в останки навык.
Достаточно мимолётного прикосновения к одной «детали заготовки». А при сильном навыке и высоких атрибутах Смерти есть варианты даже дистанционно сработать (при соблюдении некоторых условий).
Увы, я не настолько силён. Однако есть и плюсы, позволяющие сработать, как надо: лошадь пала насильственной смертью, перед этим мучаясь из-за паразита, вгрызающегося в мозг; к тому же она свежая и у меня в руках одна из её костей.
Условия не идеальные, но близки к таковым.
Забравшись в ПОРЯДОК, я занялся тем, что не одобряется большинством аборигенов.
Да-да — тёмными делами.
Этот лагерь вот-вот столкнётся с ужасающими событиями, которые сильно не понравятся почти всем присутствующим.
Всё едва не накрылось медной посудой в последний момент. Ранак, проснувшись, завозился, начал шарить руками по куче дров. Я и без того не шевелился, а тут даже дышать перестал, молясь всем силам Рока, чтобы смилостивились.
Не повезло. Ранак, подкинув дровишек, почему-то уставился в сторону сложенных сёдел. То есть туда, где должен находиться я. И начал шарить уже куда бодрее, причём обеими руками. Ухватил несколько веточек лапника, отправил в костёр. Те, попав на кучу недогоревших углей, тут же занялись с треском, ярко осветив ближайшие окрестности.
Снегопад не помешал Ранаку разглядеть, что в лагере не всё так хорошо, как хотелось бы. Пленник лежит не на отведённом для него месте, а метрах в шести, наивно притворяясь неровно присыпанным свежим снежком сугробом. Ну а белый курган над захороненной тушей лошади шевелится столь нехорошо, что даже закоренелый материалист, категорически отрицающий существование некромантии и прочих мистически-тёмных делишек, при виде такого зрелища моментально уверует в силу Смерти.
Маловероятно, что Ранак после увиденного перевернётся на другой бочок и продолжит досматривать прерванный сон. Поэтому, упреждая его действия, я скомандовал:
— Конь! Убить всех!
Умертвие сформировалось не полностью. Кости ещё хрустели, деформируясь, обретая иные очертания, слагая новые структуры. Не так, как это делают сокрытые помощники при призыве, но тоже достаточно шумно. Потрескивание углей в костре, осыпаемых хлопьями снега, заглушить мрачную деятельность не смогло. Возможно, именно нехорошие звуки и насторожили похитителя.
Ждать, когда процесс завершится — некогда. Хорошо, что это «свежатина», в отличие от сокрытых, способна послужить даже в таком виде. Надо лишь остановить трансформацию, не доводя до идеала. Сильно потеряю при этом в качестве, но мне оно не требуется, мне нужно одно, — чтобы это создание сумело вступить в бой.
То, что я почти успел сотворить, подняло облако снега, разметало курган и метнулось к навесу. Выглядело умертвие, скажем прямо, куда необычней самых странных моих экспериментов. Так как голова и ноги в процесс вовлечены не были, пришлось выкручиваться при помощи того, что имелось в наличии.
В итоге на похитителей бросился огромный хребет с длинной костяной пикой вместо головы. Рёбра и прочие кости, разделившись на множество фрагментов, сформировали пару десятков торчащих в обе стороны паучьих лапок, каждая из которых увенчивалась тонким остриём.
Эдакая топорная пародия на многоножку. Причём пародия недоделанная. Задние лапы не сформировались, волочатся без дела, и что-то вроде клешней впереди только-только начало принимать форму, болтается абсолютно бесполезными отростками.