Руденко уставился на Милославскую, ожидая подтверждения своей теории. Но она только слегка повела плечами.
— Это совершенно ничего не доказывает, Сеня, — мягко произнесла она, — а только ставит дополнительные вопросы.
— Какие еще вопросы? — горячности Руденко поубавилось.
— Ну, например, — Яна откинулась на спинку кресла и словно размышляла вслух, — зачем ей нужно было шантажировать Санталова, ведь она и так получала от него деньги? К тому же Настина мать сомневается, что ее дочь знала Санталова как человека, причинившего ее родителям столько зла.
— Да мало ли что она говорит! — пренебрежительно махнул рукой Руденко.
— Настя, повторюсь, и так зарабатывала с помощью Санталова. Зачем ей так рисковать? Ведь шантаж — всегда риск…
— Чтобы получить еще больше, — уверенно заявил лейтенант.
— Хорошо, предположим, — согласилась Милославская, — но кому она могла показать эту кассету в случае отказа Санталова платить?
— Жене, Оксане.
— И что бы та сделала, увидев кассету?
— Устроила бы Санталову скандал, ушла бы от него, — предположил Руденко.
— Насколько я понимаю, Сеня, — спокойно сказала Милославская, — жена Санталова материально полностью зависела от мужа, так что уйти от него было бы для нее равносильно уходу от богатой жизни к прозябанию. Я знаю таких женщин. Поверь мне, никуда бы она от него не делась, пока бы он сам ей не дал под зад коленом, если, конечно, у них не было брачного договора, составленного в ее пользу. Только не думаю, что такой жук, как Санталов, мог допустить это. Значит, вариант с женой отпадает. Юрий Николаевич, как я понимаю, не государственный служащий, поэтому его нельзя скомпрометировать и потерей служебного места. Вот если бы он баллотировался в Думу или на пост губернатора, тогда кассета для него могла бы означать крах всей его карьеры, а так… В общем, Семен Семенович, получается, что кассета эта для Насти Парамоновой в плане шантажа Санталова была совершенно бесполезной, и на твоем месте я бы задумалась, как она вообще к ней попала? Еще бы я задала себе такой вопрос: кто убил Парамонову? Возможно, тот же, кто убил и Санталова, ранил его жену и Дмитрия Гулько. Ведь если следовать твоей теории, то Парамоновой не нужно было убивать его жену, а тем более Гулько, а тот, кто прикончил Юрия Николаевича, собирался убить и остальных участников вечеринки. Мне кажется, что Настя просто оказалась невольной свидетельницей трагедии и ее решили убрать. Конечно, может быть, она была знакома с преступником или преступниками. Ведь убили-то ее в деревне, а туда нужно было еще доехать. Кстати, на ее теле не обнаружили следов насилия?
— Так, небольшие синяки на запястьях, — со вздохом ответил Руденко.
— Вот видишь, выходит, что она сопротивлялась.
— Черт, Яна, — в сердцах произнес лейтенант, — какая же ты противная женщина — развалить такую стройную теорию.
— Я не противная, Сеня, — с улыбкой возразила ему Милославская, — я умная. Ты, кстати, тоже не дурак.
— Спасибо, — с сарказмом поблагодарил лейтенант.
— Не за что, Сеня. Просто ты почему-то вбил себе в голову, что Парамонова виновна в гибели Санталова, и пытаешься подогнать факты под свою теорию.
— Да ничего я не пытаюсь, — огрызнулся Руденко и тут же воскликнул:
— Значит, это Оксана его укокошила, чтобы завладеть имуществом!
— Ага, — кивнула Яна, — а заодно выстрелила в себя.
— Она могла нанять кого-то, — не сдавался Три Семерки, — а киллер попал в нее случайно.
— Может быть, — устало протянула Милославская, — только киллеры, мне кажется, действуют более точно, а в нашем случае имеются двое раненых.
— Ну, — махнул рукой лейтенант, — киллеры сейчас разные бывают. Может, это был не профессионал. А может, — состроил он лукавую гримасу, слово его вдруг осенило и он милостиво решил поделиться своими предположениями с Яной, — Настя стала жертвой своего сообщника. Чего-то не поделили…
Не прекращая хитро смотреть на Яну, Три Семерки сделал характерный жест рукой, который означал, что он, Руденко, настолько сведущ и опытен в подобных делах, что таким салагам, как Настя и ее сообщник, его не провести. Милославская невольно улыбнулась такой упрямой наивности, отдавая отчет, что именно эта наивность составляет львиную долю обаяния лейтенанта.
— Это бы тебя очень порадовало, — с иронией ответила Яна, — твоя замечательная гипотеза подтвердилась бы на все сто. Кроме того, я частично могу разделить твои предположения.
— Все-таки? — ехидно ухмыльнулся Руденко. — Ты же против!
— Сеня, я не “против” и не “за”, — решительно возразила Милославская, — я просто хочу придерживаться фактов и не давать волю эмоциям.
— А я и не даю волю эмоциям, — насупился Руденко.
— Ну как же, — усмехнулась Яна, — ты стараешься подогнать реальность под свою метафизику, чтобы лишний раз почувствовать себя умным и сильным, — Яна шутливо подморгнула несколько оторопевшему от такой мягкой и одновременно едкой отповеди лейтенанту. — Если же отбросить всю эту шелуху, к которой я также отношу и свое упорное желание соглашаться с тобой…