Не успели эти слова сорваться с её губ, как Саванна уже хотела взять их обратно.
«Он успел узнать о твоей плачевной личной жизни, а теперь ты ещё хочешь признаться ему в своих карьерных провалах?»
Возможно, Бью всё же не заметил сарказма, направленного против неё же самой.
– Неужели стеклодувный рынок обрушился?
Нет. Он всё-таки слышал. Саванна прижала руку к месту над бровями, где у неё начинала болеть голова.
– Для меня – да.
– Я понятия не имею, как устроен мир искусства. Ты получила плохую критику или нелестную рецензию?
– Нет. Ничего подобного. – Хотя вкус – дело субъективное, и негативные отзывы часть её профессии. – Я связалась не с теми людьми. Тем не менее – это скучная история. Забудь, что я сказала.
Матрас прогнулся, когда Бью повернулся на бок, чтобы посмотреть ей в лицо.
– Тебе это не даёт покоя. Кажется, твой жених должен знать об этом. Возможно, я смогу помочь?
Он нащупал болезненную точку над её бровью и начал массировать большим пальцем.
Фельдшер по профессии – спасатель по натуре. О таком лучше помнить всегда.
– Это очень мило с твоей стороны, но ты ничего не можешь сделать. О, взгляни на часы! Мне пора идти. Я должна была тебя разбудить, а не не давать тебе спать.
Тёплая рука схватилась за её запястье, когда Саванна хотела встать.
– И как я должен пройти через помолвочную викторину, если ничего не знаю о твоём карьерном пути? Ну же, Смит! Рассказывай!
Чёрт. Побеждена своим же аргументом. И да, настоящий жених, наверное, должен знать о том, что её первая попытка сделать себе имя на региональном рынке искусства с треском провалилась. Если бы не стипендия, то существовал риск встретить свой двадцать восьмой день рождения переездом обратно к родителям.
– Хорошо. Так и быть. – Саванна завалилась на бок и посмотрела на него. – В общем, в начале года одна новая продвинутая галерея в Атланте предложила мне с ними сотрудничать.
Бью подставил руку под голову и развернулся к ней.
– Поздравляю! Ты поэтому переехала?
– Да. Владельцы сказали, что было бы лучше переехать. Тогда я бы смогла поддерживать их маркетинговую стратегию своим присутствием на выставках, а также встречаться с покупателями, ну и ещё вращаться в кругах деятелей искусства.
– Я нахожу, звучит логично.
– Я так тоже думала. В Атенс18 всё шло хорошо, но творческая сцена там не особо большая и, кроме того, спонсируется моей школой искусств. После того, как я стала мастером, у меня появилось чувство, что я выжала из «Lamar Dodd»19 всё, что могла.
– Похоже, ты хотела стать больше, чем просто звездой в маленьком городке.
– Абсолютно верно. Переезд был следующим логичным шагом, чтобы развиваться дальше, и я приехала сюда с улыбкой на лице и сияющим взглядом, но без точной информации на руках о моих деловых партнёрах. – Саванна играла с простынёй, сжимая её до мелких оборок. – Я проигнорировала сплетни о финансовых проблемах и парочке грязных сделок. Несколько месяцев назад владельцев арестовали, так как они продавали на eBay подделки работ Энди Уорхола20. После этого их бизнес прикрыли.
– Это, конечно, фигово. Ты можешь забрать свои работы обратно и пойти в какую-нибудь другую галерею?
– Всё не так просто, к сожалению. Они продали пять моих работ и, предположительно, выручили за них полную цену, а мне выплатили только часть комиссии всего за две работы. Теоретически я могу подать на них в суд, чтобы отсудить то, что они мне должны, но... эм... мой адвокат сказал, что он не может себе представить, что ФБР снимет арест с имущества, чтобы заплатить мне, пока не закончатся разбирательства по поводу мошенничества. Несмотря на то, что я обращалась в другие серьёзные галереи, никто не звонит мне.
– Забудь их. – Бью снова посмотрел в потолок, наморщив лоб. – Раскручивай себя сама. Найди фотографа и веб-дизайнера. Открой свою виртуальный выставочный зал в интернете. Кому вообще нужна галерея?
Саванна была не против его попыток поддержать её, но она знает лучше.
– Она мне нужна. Поверь. С одной стороны – потому что меня никто не знает и мне необходимо рекламировать себя и представляться потенциальным коллекционерам, а с другой – потому что мои работы трёхмерные и реагируют на нюансы света и тени. Люди должны видеть их в реале, чтобы составить полное впечатление.
– В этом городе невозможно завернуть за дом и не наткнуться на какой-нибудь фестиваль искусств или уличную ярмарку...
– Фестивали искусств и уличные ярмарки – это хорошо, но многие мои работы большие, и они все очень хрупкие. – Бью представлял себе пресс-папье с вложенными цветами и вазы из муранского стекла. Но она делала волны высотой метр восемьдесят из стекла цвета индиго, чья кристальная, серебристая пена бурлит в кобальтово-синих и сапфировых тонах. В её вазах стоят каскады цветов, с лепестков которых капают слёзы росы. Они привлекают невероятно нежных стеклянных пчёлок и бабочек, что даже старые нидерландские мастера позавидовали бы. – Я не могу таскать их на каждый фестиваль искусств в Атланте. Даже если бы меня не сдерживал риск, что они разобьются, мои представления о цене слишком высоки для такого рода мероприятий.
Он резко посмотрел на неё.
– И какие у тебя представления о цене?
– Детали сейчас не так важны...
– Но несмотря на это, ты банкрот.
– Потому что мне не заплатили. Эти скользкие проходимцы должны мне больше сорока тысяч, но я не могу просто взять и обесценить в такой ситуации своё имя. Если я начну продавать пресс-папье за двадцать долларов и вазы за пятьдесят для каких-нибудь кафе и мелких магазинчиков, я могу смело забыть о своих шансах на настоящем рынке искусств.
– А что с твоими друзьями из фонда «Соломона»? У них есть галерея?
– У фонда «Соломона» есть всё! – Саванна закрыла глаза и представила себе площадь на Гранд-канале.
– Музеи по всему миру, сеть галерей, а также коллекционеры и меценаты. Они дают стипендии избранным творческим деятелям. Этот фонд предоставляет стипендиатам ателье и жильё, чтобы они могли воплощать свои проекты в жизнь.
– Тебе надо попробовать получить такую стипендию.
– Я уже попробовала. В ту неделю, когда узнала, что моя галерея меня надула, я впала в панику, и написала резюме для множества различных спонсируемых программ. Поэтому пришло то письмо, которое по ошибке попало к тебе в почтовый ящик.
– И...
Этот вопрос заставил её улыбнуться. Саванна открыла глаза и подмигнула ему.
– Они предложили мне девятимесячную стипендию начиная с января.
– Мои сердечные поздравления! – искренность в его голосе превратилась в любопытство. – Почему ты до сих пор не рассказала об этом? Ты могла бы отпраздновать это событие со своей семьёй.
– Что? И украсть шоу у нашего большого заявления о помолвке?
– Мы могли бы отпраздновать и то и другое.
Саванна отпустила простыню и прижалась лицом к подушке. Её веки слипались. Ей нужно уходить, иначе она уснёт в его кровати.
– Обе эти новости не слишком сочетаются.
– Почему? Я полностью поддерживаю твою карьеру.
– Хм... эта программа будет проходить в Венеции.
Матрас зашевелился, когда Бью поднял голову.
– Венеция, в Италии?
– Угу. Я опасаюсь, что моя карьера станет камнем преткновения в наших отношениях.
Он снова лёг на свою подушку.
– Ха. Я не могу представить, что ты предпочтёшь Венецию нашим отношениям.
– Это уникальная возможность. Если ты меня действительно любишь, ты примешь моё решение.
Да. Как Митч. Он поддерживал её, когда она писала резюме, и упомянул, что у их фирмы есть филиал в Риме и что он сможет часто её навещать, а на выходных будет похищать в Париж. Таким образом он держал её на коротком поводке, пока планировал свадьбу с другой.
– Знаешь, всё получится.
– Ага. Я подумала, что мы расскажем об этом нашим семьям в преддверии Нового года и объясним, что переносим нашу свадьбу до моего возвращения. И во время нашей разлуки мы поймём, что всё-таки не подходим друг другу. Мы расстанемся. Какой-нибудь итальянский принц стремительно завоюет моё сердце, мы сделаем полдюжины детишек и будем жить вместе долго и счастливо.