– Мы проводим время в твоей квартире. Твои родители уже видели мою спальню. Они знают, что мы используем твою.
– Тогда они знают больше, чем я.
«Мужчины!»
Саванна взяла его за руку, отвела в спальню и указала жестом распростёртой руки на помещение.
– Что ты видишь?
– Мою спальню.
– В которой доминирует?
Бью поморщил лоб.
– Моя кровать?
– Именно! Твоя большая, просторная, широченная кровать! У меня обычная кровать. Какой у тебя рост? Метр девяносто? Скажи мне, Бью, чью кровать мы используем?
– Мою.
– Умница! – Саванна засунула руку в сумку, вынула оттуда красный, шёлковый пеньюар и бросила его на кровать. Он растёкся по белым подушкам. Довольная результатом она пошла в прилегающую ванную комнату и начала доставать оставшиеся вещи. Саванна поставила зубную щётку в стакан рядом с щёткой Бью, а на полку над раковиной молочко для умывания, увлажняющий крем и духи. За ними последовали гель для душа, шампунь, бальзам ополаскиватель и бритва. Они нашли место на полочке возле ванной. Когда Саванна открыла зеркальный шкафчик для медикаментов, она увидела лицо Бью в зеркале. Её круглая упаковка противозачаточный таблеток великолепно уместилась на узкой дощечке между флаконом с каплями для глаз и пачкой пластыря.
– Саванна, за то короткое время, что мы выпьем по бокальчику перед ужином, мои родители не успеют проинспектировать всю квартиру. Или позже за чашкой кофе и пирогом. Они пробудут здесь максимум час.
Она закрыла дверцу и посмотрела на него в зеркале.
– Мамы очень любопытные. Поверь, Шерил всегда заглядывает в этот шкафчик, когда приезжает в гости.
Бью вытянул руку, открыл злополучный шкаф и выхватил оттуда банку с ибупрофеном. Когда она к нему обернулась, он уже успел проглотить несколько таблеток.
– Болит голова?
– Можешь назвать меня сумасшедшим, но одно представление того, что моя мама обыскивает мой шкафчик с медикаментами, вызывает у меня головную боль.
– Ты выглядишь немного бледным. – Саванна обеспокоенно протянула к нему руку и потрогала его лоб. – Ты же ничего не замышляешь? Или?
– Нет, просто... – Бью замолчал и его взгляд скользнул к полке возле душа, а потом вернулся к ней. – Уже прошло немало времени с тех пор, когда в моей квартире были все эти вещи. – Он прикоснулся к флакону с её духами. – Это пробуждает воспоминания.
«Проклятье».
Саванна так сосредоточилась на том, чтобы подготовить сцену для спектакля, чтобы его родители получили нужное впечатление, что не подумала, какое впечатление получит он.
– Знаешь что? Ты прав. Я переборщила. – Она потянулась к своим косметическим принадлежностям на полке, но Бью перехватил её руку.
– Оставь. – Он посмотрел на неё ещё раз и кивнул. – На самом деле, права ты. Во всём. Просто это было немного неожиданно. Я никогда не представлял, как будет выглядеть эта квартира, если у меня появятся отношения.
– Потому что ты никогда не мог представить построить новые отношения? – Это был неподходящий момент, а ванная комната неподходящее место для такого серьёзного разговора, но Саванна не могла удержаться от этого вопроса.
Бью прислонился к шкафчику, скрестил руки на груди и устало выдохнул.
– Так оно и есть.
– Это неправильно! Тебе даже тридцати нет! Как думаешь, хотела бы твоя жена, чтобы ты остаток жизни прожил, как монах?
– Не делай из меня святого, Саванна. Я не жил, как монах. И нет. Келли хотела бы, чтобы после траура я снова начал жить нормальной жизнью и позволил другой женщине наслаждаться плодами её трудоёмкого воспитания, благодаря которому я научился опускать крышку унитаза после похода в туалет.
Один взгляд на унитаз подтвердил, что Келли хорошо его выдрессировала.
– Ну и почему ты тогда замыкаешься? – Саванна задала этот вопрос спокойно.
– Потому что не могу начать всё заново.
– Я не понимаю. – Но ей хотелось понять. Саванна прикоснулась к его руке и почувствовала, как он вздрогнул.
– Потеря Келли оставила глубокую рану у меня в душе, очень глубокую рану, но потеря нашей дочери... – Бью посмотрел вниз и набрал воздух в лёгкие, прежде чем продолжить говорить. – Я не могу подобрать подходящих слов, чтобы описать эту потерю, но правильно говорят, что родители не должны жить дольше своих детей и хоронить их. Смерть Эбби катапультировала меня в глубокую, тёмную пропасть, и когда я приземлился на дно, то понял, что что-то внутри меня сломалось. Я не могу этого починить.
– Это скорбящий отец, но ты всё равно остаёшься отцом, Бью! Все эти отцовские инстинкты, вся эта любовь – они здесь и ждут, чтобы...
– Нет. – Он резко поднял голову, и отчаяние в его глазах почти заставило её отступить. – Я не могу. У меня нет сил, чтобы снова пережить подобную потерю. Возможно, другие люди могут, но не я.
– Может быть, и не придётся. – Саванна сказала это так мягко, как могла. – Может быть, в следующий раз это будет совсем другой, особенный опыт!
– К сожалению, «может быть» для меня слишком рискованно и останавливает меня от новой попытки. – Бью прошёлся рукой по волосам. – На работе я вижу только плохую сторону этого «может быть». Нет никаких гарантий, что всё будет хорошо. И на всякий случай, чтобы я этого не забыл, у моей мамы нашли рак.
Саванна убрала волосы у него со лба, и ей очень захотелось так же легко убрать все его переживания.
– Бью, твоя мама выздоровеет!
Он взял её руку и сжал.
– Я надеюсь. Её врачи говорят, что скорее всего смогут победить болезнь через оперативное вмешательство и повторного рецидива скорее всего не будет, но «скорее всего» по сути имеет то же значение, что и «может быть».
Саванна взяла руку, державшую её руку, и развернула.
– Ты знал, что у меня есть степень магистра не только по прикладному искусству, но и по древнему искусству гадания по руке?
– Ты – женщина с множеством талантов. Я не знал, что университет Джорджии готовит и таких специалистов.
– Их готовит, скорее, университет «Ютуб», но многие сказали бы, что это образование имеет большую ценность, чем мой диплом деятеля искусства.
Саванна провела указательным пальцем по его ладони. При этом её ноготь обвёл длинную, мягкую линию вокруг его большого пальца.
– Это линия жизни.
– Сделаешь это ещё раз, и оживёт кое-что другое.
– Попридержи коней, Монтгомери. Твои штаны останутся на тебе. Я тут вообще-то работаю. Видишь эти маленькие линии, которые пересекают твою линию жизни?
Он наклонился, и его лицо оказалось совсем рядом с ней. Это сразу вернуло Саванну в мыслях к прошлой ночи, к его горячим поцелуям на её коже и его дразнящему языку.
– Да, – ответил Бью, но у неё создалось впечатление, что этим он ответил не на вопрос, а на откровенное приглашение её гормонов.
– Сосредоточься, пожалуйста! Эти маленькие линии представляют собой твоего ангела хранителя, который приходил в твою жизнь. Одна такая линия есть в самом верху, когда ты был ещё маленьким, возможно четыре годика или пять. Может, в то время умерла твоя бабушка или твой дедушка?
Бью посмотрел на неё с прищуром.
– Мой дедушка умер, когда мне было пять.
– Вот видишь!
– Должно быть, кто-то недавно рассказал тебе это или ты помнишь об этом из прошлого...
– Или я профессиональный хиромант. Так и так, линии не лгут. Они здесь. У тебя ещё несколько таких линий. – Саванна показала на парные линии, которые пересекали его линию жизни ниже. – Мы знаем, кто это.
– Окей, и что ты хочешь этим сказать?
– Ты больше не встретишься с ангелом хранителем до самого конца. – Она провела пальцем по линии жизни до запястья, потом согнула его ладонь, положила её в свою и поцеловала суставы. – С твоей мамой всё будет хорошо. И с тобой тоже.
– Линии не лгут, так?
– Никогда! Сейчас, когда мы изгнали из твоего будущего навязчивое «может быть», что ты сделаешь? Дорога свободна. Когда в следующий раз появится соблазн, ты можешь спокойно поддаться ему.