Вместо ответа женщина изучает свой планшет, скользя взглядом между ним и подключенными ко мне аппаратами.
— Как вы себя чувствуете? Хотите пить? Голодны?
Ни то, ни другое. Но хотя тошнота все еще не прошла, головная боль усилилась, а по моему опыту, нет такой мигрени, которую не могла бы сгладить плотная, питательная еда.
— Я могла бы поесть. Но только не больничную еду, пожалуйста. При всем уважении, она отвратительна, и это только усугубит тошноту.
Она кивает.
— Никакой больничной еды, поняла. Почему бы мне просто не пойти и не заказать доставку, — говорит она. — Как насчет китайской кухни? Я бы не отказалась от яичного рулета.
— Хм. — Я поджимаю губы. — Суши? Немного риса может помочь моему желудку.
— Конечно, конечно. Сашими подойдет? — спрашивает она.
Я пожимаю плечами.
— Отлично. Только без угря. И проследите, чтобы они не пытались втюхать соевый соус с низким содержанием натрия. Мне нравится высоконатриевый.
— Конечно! — говорит она. — Почему бы мне не пойти и не купить его самой, — говорит медсестра. — Мне же здесь больше нечем заняться.
Я благодарно улыбаюсь.
— Это так мило...
Наконец-то я замечаю ее насмешливое выражение лица, и моя улыбка сползает с лица.
Наконец-то до меня доходит.
— О, это был сарказм.
Женщина доброжелательно улыбается и похлопывает меня по плечу.
— Как насчет того, чтобы начать с хорошего желе?
Я пристально смотрю на нее. В желе нет ничего хорошего.
— Пожалуйста, скажите мне, что это тоже шутка.
— Вы должны признать, что сашими и желе практически одинаковой консистенции. — На этот раз ее улыбка шире. Более искренняя.
Я пытаюсь улыбнуться в ответ.
— Мой телефон. Пожалуйста?
— Не могу! — Кажется, ее голос становится все более веселым, чем дольше она здесь находится, как будто ее настроение немного улучшается каждый раз, когда ей удается отклонить одну из моих просьб.
— Вы уверены на счет желе, — продолжает она. — У нас есть вишневое, апельсиновое, лимонное. И мой личный фаворит — голубое.
Боже правый.
— Голубой — это не вкус, — вынуждена заметить я.
Медсестра не отвечает, и я смутно улавливаю, что в палату входит кто-то еще. На этот раз не резиновые подошвы, а резкий, тяжелый стук мужских туфель. Шаги сопровождаются не скрипом больничной машины, а плавным перемещением дорогого чемодана. Прочные колеса.
А еще запах. Запах, который вытесняет больничный запах. Вообще все запахи.
Свежий. И в то же время пряный. Мужественный.
Я начинаю чувствовать нарастающую панику, которая вытесняет мое раздражение на медсестру, головную боль и даже беспокойство из-за пропавшего телефона.
Потому что я знаю этот одеколон. Я дарила этот одеколон.
Конечно, есть вероятность, что одеколон принадлежит другому человеку. Другому мужчине. Пожалуйста, Господи. Любому. Другому. Мужчине.
И все же я чувствую безошибочный инстинкт «борись или беги».
К сожалению, борьба сильно затруднена из-за ужасной головной боли. А побег невозможен, потому что я подключена к чертовой капельнице.
Я обдумываю третий вариант. Притвориться мертвой?
Нет. Ни в коем случае. Это доставило бы ему слишком большое удовольствие, а я бы скорее умерла, чем доставила этому человеку хоть каплю удовольствия.
Я иду на крайние меры защиты. Беру несколько секунд на то, чтобы убедиться, что стена, которую упорно возводила вокруг своего сердца с тех пор, как видела его в последний раз, находится в идеальном состоянии. Я имею в виду, что мы говорим о неприступности уровня Форт-Нокса.
Только когда уверена, что все надежно, что стены не будут разрушены, а ров не будет взят штурмом, я поворачиваю голову.
И встречаюсь с нечитаемым взглядом моего бывшего мужа.
ГЛАВА 10
TOM
23 декабря, 12:54
Никогда не признаюсь в этом ни единой душе. Я едва ли могу признаться в этом самому себе. Но...
Я думал об этом моменте.
Думал о том, когда увижу ее в следующий раз.
В моих дневных фантазиях моя бывшая жена — изможденная, безработная, у нее много кошек. Всех их она назвала в мою честь.
В моих ночных фантазиях, которые я не могу контролировать, ну... в них фигурирует совсем другая Кэтрин, и я притворяюсь, что этого не происходит.
В основном, однако, я всегда считал, что, если и когда наше воссоединение когда-нибудь произойдет, я просто... столкнусь с ней.
Мы можем жить в большом городе, но это все равно тот же город. Вполне возможно, что мы могли бы встретиться на коктейльной вечеринке у друзей. Или в одном из ресторанов, которые мы оба когда-то любили.