Кстати, Кэтрин была неправа. Я не заказывал этот рейс два года назад. Авиакомпании не разрешают бронировать билеты более чем за 331 день.
Так что я забронировал свой 331 день назад.
Как я уже говорил. Я планировщик. Большинство людей находят этот факт чем-то средним между впечатляющим и восхитительным.
Кэтрин, с другой стороны, всегда заставляла меня чувствовать себя придурком из-за этого.
Что несправедливо. Я же не выживальщик, у которого есть секретный бункер с запасом еды и батареек. Я просто умею заглядывать в будущее и прикидывать, что нужно сделать, чтобы обеспечить себе ту жизнь, которую хочу.
Кроме того, я довольно хорошо умею обходить препятствия, уклоняясь от того, что не вписывается в мой план.
Но Кэтрин — это нечто большее, чем просто препятствие. И хотя мне удавалось уклоняться от нее четыре года, очевидно, мое время вышло.
Потому что, несмотря на миллион причин, по которым мне следовало бы направиться к лифту, я обнаруживаю себя слоняющимся возле ее больничной палаты и подслушивающим ее разговор с медсестрой.
Ошибка. Потому что от ее тихой мольбы у меня щемит в груди.
«Я не могу провести Рождество в больнице. Пожалуйста».
Я провожу рукой по лицу, потому что знаю — я, пожалуй, один из немногих людей на планете, кто знает, — что ее мольба — нечто большее, чем стандартное отвращение к больнице.
Я никогда не встречался с Дэниелом Тейтом. Отец Кэтрин скончался за пару лет до нашего знакомства. Если быть честным, я ненавижу то, что у меня не было шанса встретиться с человеком, который в одиночку вырастил такую женщину, как Кэтрин. Человеком, который пожертвовал всем, чтобы она поступила в юридический колледж. Который любил ее, даже когда, будем честны, это было нелегко сделать.
Но я слышал о Дэниеле достаточно, чтобы чувствовать, что знаю о нем все самое важное. Я знаю, что он был невысоким и светловолосым и совсем не походил на свою дочь. Кэтрин получила свои темные кудри, глаза и рост выше среднего от матери, которая умерла, когда та была еще ребенком.
Я знаю, что Дэниел был добрым и терпеливым. Что его любимым рождественским фильмом был «Скрудж» 1950 года. И что он категорически отвергал «Крепкий орешек» как рождественский фильм, и я жалею, что у меня не было возможности привести свои доводы, потому что уверен, что смог бы его переубедить.
Я знаю, что у Дэниела Тейта был рак поджелудочной железы на последней стадии.
И я знаю, что он умер.
В Рождество.
В больнице.
Я закрываю глаза. Проклятье.
Мой телефон жужжит, сообщая хорошие новости. Мой водитель Uber ехал быстрее, чем предполагалось, и будет здесь через три минуты.
Я заставляю себя мысленно представить лицо Лоло. Моей девушки, которая в эту минуту находится с моей семьей, и все они с нетерпением ждут моего приезда. Моя девушка, которая через два дня станет моей невестой, а со временем... женой.
Кладу руку на сумку, нащупывая небольшую выпуклость коробочки с кольцом, и позволяю ей послужить толчком к тому, чтобы двинуться к дверям лифта. Чтобы раз и навсегда оставить свое прошлое позади.
Кэтрин справится сама. Ей так больше нравится.
Я повторяю себе это снова и снова в лифте. И когда качу свой чемодан к выходу.
Для пущей убедительности напоминаю себе, что эта женщина действительно ненавидит меня до глубины души.
Если останусь здесь, это будет всего лишь эгоистичный способ успокоить свою совесть.
А мой уход — лучший рождественский подарок, о котором Кэтрин могла бы попросить.
Вот так. Мой статус хорошего парня восстановлен.
Если бы только я мог в это поверить.
Раздвижные двери больницы открываются, и, хотя я уже видел прогнозы, удар снега в лицо все равно застает меня врасплох.
Когда приехал в больницу полчаса назад, хлопья только начали падать. Теперь все вокруг покрыто белым. К счастью, похоже, что это тонкий слой. Не такой, чтобы отменить рейсы. Не настолько, чтобы помешать мне добраться до Чикаго и сделать предложение.
Я еще не вижу своей машины, поэтому перебираюсь под навес, чтобы укрыться от сильного снегопада. Двое парней, одетых в униформу и зимних пальто, на перерыве пьют из бумажных стаканчиков, от которых идет пар.
— Ничего особенного, — говорит один из них скучающим голосом, глядя на снег. — Я думал, что будет жуткая метель.
— Да, но это только начало, — говорит другой, глядя на небо. — Предполагалось, что снег пойдет только через пару часов, а за полчаса уже выпал целый дюйм.
Его собеседник бросает на него взгляд.
— Звонил метеоролог с Седьмого канала. Он хочет вернуть свою работу.