– Тоже не прочь.
Бар размещался на втором этаже. Это был просторный зал с высокими окнами, выходившими на Маячную улицу и Общественный парк. Здесь было тихо, в воздухе чувствовался тонкий аромат сигарного дыма. Посетители стояли и сидели небольшими группами и переговаривались вполголоса. Бармен знал, кто что пьет, и не нуждался в указаниях. Но мне, разумеется, пришлось сделать заказ. Мы с Брэдфордом уселись в удобные кресла у окна, и я сказал, что предпочитаю «Гибсон». Брэдфорд молча кивнул бармену и повернулся ко мне.
– Вас наверняка огорчило принятое мною решение, но, честно говоря…
– Я вовсе не огорчен, – перебил я его. – Ведь судят не меня.
Брэдфорд достал часы, посмотрел на них и сунул обратно в карман.
– Пока никого не судят, – отчеканил он.
– Позвольте не согласиться. По-моему, судят очень многих.
Брэдфорд раздраженно забарабанил пальцами по столу и бросил недовольный взгляд в сторону бармена. Психиатры определяют такое поведение как «сдвиг».
– Хотелось бы знать, что вы имеете в виду.
– Весь город шарахается прочь от Арта Ли, как будто у него бубонная чума.
– Вы что, подозреваете какой-то таинственный заговор?
– Нет, просто удивляюсь, – ответил я.
– Один мой приятель утверждает, что все врачи чертовски простодушны. Но вы мне таким не показались.
– Это похвала?
– Скорее просто наблюдение.
– Что ж, я стараюсь.
– На самом деле никаких тайн и заговоров нет, – заверил меня Брэдфорд. – А что до мистера Ли, то он всего лишь один из моих многочисленных клиентов.
– Доктор Ли, – уточнил я.
– Совершенно верно – доктор Ли. Один из моих клиентов. А у меня есть обязательства перед всеми, и я стараюсь по мере сил исполнять их. Сегодня днем я звонил в окружную прокуратуру, чтобы узнать, когда назначены слушания по делу доктора Ли. Похоже, одновременно с другим делом, за которое я уже взялся. Я не могу быть в двух залах суда сразу и уже объяснил это доктору Ли.
Бармен принес напитки, и Брэдфорд поднял бокал:
– Ваше здоровье.
– Взаимно, – ответил я.
Он отпил глоток и уставился в свой стакан.
– Доктор Ли принял мои объяснения. Я сообщил ему, что моя фирма сделает все возможное, чтобы обеспечить его превосходным защитником. У нас четверо старших партнеров, и вполне возможно, что один из них…
– Но только «возможно»?
Брэдфорд передернул плечами:
– Как и все в этом мире.
Я отпил глоток. Коктейль был премерзкий – почти один вермут и капелька водки.
– Вы на короткой ноге с Рэнделлами? – спросил я.
– Я их знаю.
– Это обстоятельство как-то повлияло на ваше решение?
– Разумеется, нет! – Он встрепенулся. – Юрист должен уметь провести грань между службой и дружбой. Это – азы его профессии, и такое умение довольно часто помогает в жизни.
– Особенно когда живешь в маленьком городе.
Брэдфорд усмехнулся.
– Протестую, ваша честь. – Он отпил еще глоток. – Скажу вам доверительно, доктор Берри. Я очень сочувствую Ли. Как и он, я понимаю, что от абортов никуда не деться. Их делают сплошь и рядом. Последние статистические данные по Америке говорят, что каждый год на аборт приходит до миллиона женщин. Выражаясь житейским языком, аборт – штука полезная. А наши законы об абортах туманны, невнятно сформулированы и несуразно строги. Но позвольте напомнить вам, что суждения врачей страшнее любых законов. Больничные комиссии по абортам состоят из одних перестраховщиков, которые запрещают операции даже в тех случаях, когда закон разрешает их. По-моему, уложение об абортах можно изменить, лишь поборов настроения, бытующие в медицинской среде.
Я не ответил. Передача денег из рук в руки – это церемониал, освященный веками и требующий тишины. Брэдфорд взглянул на меня и спросил:
– Вы со мной согласны?
– Конечно, согласен, хотя такая линия защиты представляется мне несколько причудливой.
– Я не предлагаю вам линию защиты.
– Значит, я неверно вас понял.
– Это меня не удивляет, – сухо заметил Брэдфорд.
– Меня тоже, – ответил я. – Потому что в вашей речи не ахти как много смысла. Я всегда думал, что правоведы сразу берут быка за рога, а не ходят вокруг да около.
– Я лишь пытаюсь прояснить свою точку зрения.
– Она и так достаточно ясна, и это внушает мне тревогу за судьбу доктора Ли.
– Очень хорошо, давайте поговорим о докторе Ли. Его задержали по закону, принятому в штате Массачусетс семьдесят лет назад и гласящему, что аборт – это преступление, караемое штрафом и тюремным заключением на срок до пяти лет. Если в результате аборта пациентка умирает, назначается наказание сроком от семи до двадцати лет.