Я вылез из машины, размышляя, как бы мне проскочить мимо дворецкого. В этот миг двери распахнулись, и из дома вышла женщина, натягивая на ходу перчатки. Судя по всему, она очень торопилась куда-то, но остановилась, завидев меня.
– Миссис Рэнделл?
– Да, – ответила она.
Я уж и не знаю, что именно ожидал увидеть. Во всяком случае, ничего похожего на стоявшее передо мной рослое создание в бежевом костюме «от Шанель». У женщины были иссиня-черные блестящие волосы, длинные ноги и огромные темные глаза. Едва ли ей перевалило за тридцать. Казалось, на ее щеках можно колоть лед. Они были словно высечены из камня.
Несколько секунд я тупо созерцал ее, сознавая свое бессилие и чувствуя себя круглым дураком. Наконец миссис Рэнделл сердито свела брови и спросила:
– Что вам угодно? Я тороплюсь.
Ее голос звучал с легкой хрипотцой, губы были пухлые и чувственные. Она говорила с каким-то изысканным акцентом, похожим на британский, без ярко выраженных интонаций.
– Ну же, отвечайте!
– Я хотел побеседовать с вами о вашей дочери, – поспешно сказал я.
– Точнее, о моей падчерице, – еще быстрее поправила она меня и зашагала к черному «Порше».
– Да, падчерице…
– Я рассказала все полиции, – ответила она. – И к тому же опаздываю на встречу, так что, надеюсь, вы извините меня… – Открыв замок, она распахнула дверцу машины.
– Меня зовут… – начал я.
– Мне известно, кто вы такой. Джошуа вчера говорил о вас и предупреждал о вашем возможном приходе.
– И?
– И посоветовал мне предложить вам отправиться ко всем чертям, доктор Берри.
Она сердилась изо всех сил, но без особого успеха. Ее лицо выражало какие-то другие чувства, возможно, любопытство или даже страх. И это показалось мне странным.
Миссис Рэнделл запустила мотор.
– Желаю удачного дня, доктор.
Я наклонился к окошку.
– Исполняете указания своего супруга?
– Как обычно.
– Но не как всегда, – предположил я.
Она уже взялась было за рычаг переключения передач, но вдруг ее рука замерла.
– Прошу прощения?
– Я хотел сказать, что ваш супруг не полностью отдает себе отчет в происходящем.
– А по-моему, полностью.
– Увы, нет. Уверяю вас.
Она заглушила мотор и взглянула на меня.
– Даю вам тридцать секунд, чтобы убраться отсюда. Потом позвоню в полицию.
Но голос миссис Рэнделл дрожал, а лицо было белее мела.
– Позвоните в полицию? Едва ли это мудрое решение.
Она начала ломаться. И куда подевалась былая самоуверенность?
– Зачем вы пришли?
– Чтобы услышать от вас рассказ о той ночи, когда вы отвезли Карен в больницу. Это было в воскресенье.
– Если хотите узнать что-либо о той ночи, идите и загляните в машину, – она указала на желтый «Порше».
Я так и сделал. Открывшееся моему взору зрелище напоминало кошмарный сон.
Чехлы на сиденьях из рыжевато-желтых сделались красными. Впрочем, и весь остальной салон тоже. Кресло водителя стало пурпурным, пассажирское – темно-багровым. Кнопки на приборном щитке тоже покраснели, на руле виднелись алые мазки. Красный коврик на полу казался жестким. Наверняка Карен потеряла несколько кварт крови, пока ехала в больницу в этой машине.
– Откройте дверцу и потрогайте сиденье, – сказала миссис Рэнделл.
Сиденье оказалось влажным.
– И это – спустя трое суток, – заметила она. – Видите, сколько крови потеряла Карен. Вот что он с ней сделал.
Я захлопнул дверцу.
– Это ее машина?
– Нет. У Карен не было машины. Джошуа не хотел, чтобы она садилась за руль до совершеннолетия.
– А чья?
– Моя, – ответила миссис Рэнделл.
Я кивнул на черный «Порше».
– А эта?
– Эта новая, куплена только вчера.
– Что же теперь будет с желтой?
– Полиция посоветовала нам на время оставить ее у себя. На тот случай, если она понадобится в качестве вещественного доказательства. Но при первой возможности мы…
– Расскажите, что произошло в ночь на понедельник.
– Я не обязана ничего вам рассказывать, – отрезала миссис Рэнделл и плотно сжала губы.
– Разумеется, – с любезной улыбкой согласился я, зная, что уже взял верх.
Ее глаза смотрели все так же испуганно. Миссис Рэнделл отвела взгляд и уставилась в лобовое стекло.
– Джошуа срочно вызвали в больницу, и я была в доме одна, – начала она. – Уильям уехал в свою медицинскую школу, а Карен отправилась на свидание. Было где-то полтретьего утра, когда я вдруг услышала звук клаксона. Он гудел настырно и непрерывно. В конце концов я встала, накинула халат и спустилась вниз. Перед домом стояла моя машина. Мотор работал, фары сияли, клаксон ревел. Я выбежала на улицу и увидела Карен. Она лежала на руле, без сознания, а все вокруг было залито кровью. – Миссис Рэнделл перевела дух, порылась в сумочке и, достав пачку французских сигарет, прикурила от моей зажигалки.
– Продолжайте, – попросил я.
– Это почти все. Я перетащила Карен на соседнее сиденье и повезла ее в больницу, – миссис Рэнделл нервно попыхала сигаретой. – По пути попыталась выяснить, что случилось. Я прекрасно понимала, откуда хлещет кровь. Юбка Карен была насквозь мокрой, но остальная одежда совсем не запачкалась. И тогда Карен сказала: «Это сделал Ли». Три раза кряду. До конца дней не забуду ее тихий, жалобный голосок…
– Она была в сознании и могла говорить?
– Да. Но снова лишилась чувств, когда мы подъехали к больнице.
– Как вы догадались, что ей сделали аборт? Ведь это мог быть и выкидыш.
– Я заглянула в сумочку Карен и увидела чековую книжку. Последний чек, который она выписала, был на триста долларов и подлежал обналичиванию. Датирован воскресным днем. Вот как я догадалась, что ей сделали аборт.
– Вы не спрашивали, был ли этот чек предъявлен к оплате?
– Разумеется, не был. Ведь владелец чека сидит в тюрьме.
– Понятно, – задумчиво проговорил я.
– Отрадно слышать, – похвалила она меня. – А теперь извините… – С этими словами миссис Рэнделл выскочила из машины и торопливо поднялась на крыльцо.