Я вылез из машины и стал обдумывать, как бы мне проскочить мимо лакея, и тут из парадного подъезда вышла женщина и стала спускаться по ступеням. На ходу она натягивала перчатки, и вид у нее был такой, словно она очень спешит. Заметив меня, она остановилась.
— Миссис Рендал?
— Да.
Не знаю, что я ожидал увидеть, но, безусловно, нечто на нее совсем не похожее. Она была высокого роста, в костюме цвета беж от Шанеля. Волосы черные как смоль и блестящие, ноги длинные, глаза большие и темные. Ей никак нельзя было дать больше тридцати. Взгляд ее мог, казалось, заморозить воду — таким холодом от нее веяло. Несколько мгновений я созерцал ее в тупом молчании, чувствуя себя дураком и не зная, как выйти из положения. Она нетерпеливо нахмурилась.
— Ну-с, мы так и будем стоять тут весь день? У меня на это нет времени. Что вам угодно? — Голос у нее был низкий, хрипловатый, рот чувственный. Голос интеллигентный — гибкий, с чуть заметным английским налетом в интонации.
— Я хотел поговорить с вами — сказал я. — О вашей дочери.
— О моей падчерице, — быстро поправила она. И двинулась мимо меня по направлению к черному «порше».
— Да, о вашей падчерице.
— Я уже сообщила все полиции, — сказала она, — И к тому же я опаздываю на деловое свидание, так что, если вы не возражаете… — Она открыла дверцу.
— Меня зовут… — начал я.
— Я знаю, кто вы, — перебила она. — Джошуа говорил мне о вас вчера. Он сказал, что, по всей вероятности, вы постараетесь увидеться со мной, и посоветовал мне послать вас, доктор Бэрри, ко всем чертям. — Она изо всех сил старалась изобразить гнев, но это у нее плохо получалось. На ее лице отражалось нечто иное — может, любопытство, а может, и страх. Она села за руль. — Будьте здоровы, доктор.
Я нагнулся к ней.
— Действуете согласно инструкции?
— Обычно я следую советам своего мужа.
— Но не всегда.
Она хотела было включить передачу, но остановилась.
— Вы о чем? — спросила она, держа руку на переключателе скоростей.
— Я хочу лишь сказать, что ваш муж, по-видимому, полностью не отдает себе отчета в происшедшем.
— Думаю, что отдает.
— Вы сами знаете, что нет, миссис Рендал.
Она выключила мотор и посмотрела на меня.
— Чтобы через тридцать секунд вас не было на нашей территории, — сказала она. — В противном случае я вызову полицию. — Однако голос ее дрожал и лицо побледнело.
— Вызовете полицию? По-моему, это было бы с вашей стороны опрометчиво.
Она взяла тоном ниже:
— Зачем вы явились сюда?
— Хочу, чтобы вы рассказали мне о той ночи, когда вы привезли Карен в больницу.
— Если вы хотите знать о той ночи, то пойдите взгляните вон на ту машину, — она указала на желтый «порше».
Я подошел и заглянул внутрь.
Я увидел какой-то кошмар. Все вокруг было в крови: место шофера, место пассажира рядом, приборная доска, руль. Даже коврик на полу был покрыт буро-красной корочкой. Литры крови были потеряны в этой машине.
— Откройте дверцу, — сказала миссис Рендал. — Пощупайте сиденье.
Я повиновался. Сиденье было мокроватое.
— Три дня прошло, — сказала она, — и все еще не высохло. Вот сколько Карен потеряла крови. Вот что он с ней натворил.
— Это ее машина? — спросил я, захлопнув дверцу.
— Нет, у Карен не было машины. Джошуа не хотел, чтобы она имела собственную до совершеннолетия.
— Тогда чья же?
— Моя, — сказала миссис Рендал.
Я кивнул на черный автомобиль, в котором она сидела.
— А эта?
— Это новая. Мы купили ее вчера. То есть я. Джошуа дал согласие.
— А что вы собираетесь делать с желтой машиной?
— В полиции нам рекомендовали подержать ее пока, на случай, если понадобится в качестве вещественного доказательства.
— Что в точности произошло в воскресенье ночью? — спросил я.
— Я ничего не обязана вам сообщать, — сказала она, поджав губы.
— Безусловно, нет — я вежливо улыбнулся. Я понимал, что деваться ей некуда. В глазах у нее по-прежнему таился страх. Она отвернулась от меня и стала смотреть прямо перед собой, через ветровое стекло.
— Я сидела дома одна, — сказала она. — Джошуа срочно вызвали в больницу. Уильям находился у себя в университете. Было около половины четвертого утра, и Карен где-то развлекалась. Вдруг я услышала автомобильный гудок. Он гудел и гудел. Я вылезла из постели, накинула халат и спустилась вниз. Перед домом стоял мои автомобиль с невыключенным мотором и зажженными фарами. Гудок продолжал гудеть. Я вышла… и увидела ее. Она потеряла сознание и, упав вперед, навалилась на кнопку гудка. Все вокруг было в крови, — Она перевела дыхание и стала рыться в сумке в поисках сигареты. Вытащила пачку французской марки. Я поднес ей огонь. — Больше, собственно, рассказывать нечего. Я перетащила ее на соседнее сиденье и отвезла в больницу. — Она курила нервно, часто затягиваясь. — По дороге я попыталась выяснить, что произошло. И она сказала: «Это Ли!». Повторила три раза. Никогда не забуду. Таким жалким слабеньким голоском…
— Она была в сознании? В состоянии разговаривать?
— Да, — ответила миссис Рендал. — Она снова потеряла сознание, как раз когда мы подъехали к больнице.
— Из чего вы заключили, что это был аборт? — спросил я. — Может, это выкидыш?
— Сейчас скажу, — ответила миссис Рендал. — Потому что заглянув к ней в сумку, я обнаружила ее чековую книжку. Последний чек, который она выписала, был «на предъявителя», на сумму триста долларов. Датирован воскресеньем. Вот из чего я заключила, что это был аборт.
— Был ли чек предъявлен? Вы запрашивали банк?
— Разумеется, не был. Человек, получивший этот чек, сидит сейчас в тюрьме.
— Понимаю, — сказал я задумчиво.
— Тем лучше, — парировала она. — . А теперь прошу меня извинить. — Она вышла из машины и быстрым шагом пошла по ступеням обратно в дом.
— А я думал, вы опаздываете на деловое свидание, — заметил я.
Миссис Рендал через плечо посмотрела на меня.
— А идите вы к черту! — сказала она и захлопнула за собой двери.
Я пошел назад к своей машине, размышляя над разыгранной сценой. Она была весьма убедительна. Я обнаружил в ней всего лишь два изъяна. Один заключался в количестве крови, потерянной в желтой машине: меня смущало, что на месте для пассажира крови больше. И второе — по-видимому, миссис Рендал не знала, что Арт берет за аборт двадцать пять долларов — только-только чтобы покрыть лабораторные издержки — и никогда не брал больше: таким образом он, по своим понятиям, оставался чист перед собственной совестью.
5
Старая, оббитая вывеска «Фотоателье Кэрзон». И ниже мелким шрифтом: «Фотографии на все случаи жизни: паспортные, рекламные, кабинетные. Исполнение в течение часа».
Фотоателье помещалось в угловом доме, в северном конце Вашингтон-стрит, в стороне от ярко освещенных кинотеатров и больших универмагов. Я вошел внутрь и увидел маленьких старичка и старушку, стоявших рядом.
— Я вас слушаю, — сказал старичок. Он держался любезно, почти робко.
— У меня к вам несколько странная просьба, — начал я.
— Паспорт? Проще простого. Мы можем сделать фотографию за один час. Даже скорее, если вы спешите. Мы их переделали на своем веку тысячи.
— Верно, — сказала старушка, чопорно кивая головой. — Не тысячи, десятки тысяч.
— У меня проблема иного порядка, — сказал я. — Видите ли, моя дочь справляет свое шестнадцатилетие и…
— Обручения мы не фотографируем, — сказал старичок. — Прошу прощения.
— Не фотографируем, — подтвердила старушка.
— Да нет же, это вовсе не обручение. Это просто вечер по случаю дня рождения.