Все, думал я, кроме одного соображения. Питер Рендал в течение многих лет лечил Карен, знал, что она истеричка. Следовательно, он сделал бы сначала анализ на мышах. Притом она некоторое время назад жаловалась на ухудшение зрения, что говорило о возможности опухоли гипофиза, симптомы которой весьма сходны с симптомами беременности. Зная это, он непременно сделал бы анализ. Выходило, что к Арту Ли послал ее он. Почему? Ведь если бы он считал, что нужно делать аборт, то сделал бы его сам. Опять же, в прошлом он уже дважды оперировал ее, и все сходило благополучно. Как же он мог совершить столь серьезную ошибку на третий раз?
Нет. думал я, логики тут никакой.
ЧЕТВЕРГ,
13 октября
1
Я проснулся с тяжелым сердцем, так, наверное, чувствует себя загнанный зверь, попавший в западню. Было достаточно трудно доказать невиновность Арта Ли; доказать к тому же, что и Питер Рендал невиновен, казалось просто невозможно.
Джудит, взглянув на меня, спросила:
— У тебя плохое настроение?
Я фыркнул и пошел принимать душ.
— Что-нибудь новое? — спросила она.
— Да. Уилсон хочет пришить дело Питеру Рендалу.
Она засмеялась.
— Милому старому Питеру?
— Вот именно, — подтвердил я.
— Против него есть улики?
— Да
— Так им и надо, — сказала Джудит.
— Кому?
— Рендалам.
— Но, Джудит, если Питер не виноват…
Мне уже все равно, кто настоящий виновник. Мне просто хочется, чтобы дело поскорее кончалось и Арта выпустили.
— Я тебя понимаю. — Я натянул пиджак и попытался выкинуть из головы все мысли. Но тут зазвонил телефон. Я не подошел. Минуту спустя Джудит крикнула:
— Это тебя.
Я взял трубку Знакомый басистый голос сказал:
Джон, говорит Питер. Я хотел пригласить вас к себе позавтракать
— Почему вдруг?
— Мне хотелось бы познакомить вас со своим алиби. Устроит вас половина первого?
2
Питер Рендал жил к западу от Ньютона, в небольшом нарядном особнячке. Хозяин встретил меня в дверях, со стаканом виски в руке.
— Джои, входите. — Он провел меня в гостиную. — Что будете пить?
— Ничего. Благодарю.
— Выпейте-ка лучше, — сказал он. — Виски?
— Со льдом. Вы догадались, что Уилсон фотографировал?
— У меня было такое подозрение. Этот парень далеко пойдет. Значит, я влип?
— Похоже на то.
Питер с минуту пристально глядел на меня, а потом спросил:
— А что думаете на этот счет вы?
— Я уж больше и не знаю, что думать.
— Знаете ли вы, например, что я делаю аборты?
— Да.
— И что я оперировал Карен?
— Дважды, — сказал я.
— Трижды, если уж быть точным.
— Значит, вы…
— Нет, нет. Последний раз я делал ей в июне.
— А первый?
— Когда ей было пятнадцать, — он вздохнул. — Видите ли, в жизни я совершил немало ошибок. Одна из них заключалась в том, что я пытался опекать Карен. Отец ею совсем не интересовался, а я… любил ее. Она была милая девочка, заблудшая и запутавшаяся, но милая. Итак, я сделал ей первый аборт. Но беда в том, что Карен на этом не остановилась. За три года она умудрилась забеременеть три раза; в ее возрасте это что-то патологическое. Поэтому я в конце концов решил, что на четвертый раз ей следует родить.
— Почему?
— Потому что она сама этого добивалась. Она упорно этого добивалась. Очевидно, ей нужно было пройти через стыд, выстрадать незаконнорожденного ребенка. Поэтому на четвертый раз я отказался.
— Вы уверены, что она была беременна?
— Нет, — сказал он — И вы знаете причину моих сомнений. Я хотел сделать обследование, но Карен отказалась. Ее интересовал только аборт, и, когда я ей в этом отказал, она рассердилась на меня.
— И вы послали ее к доктору Ли?
— Да, — сказал Питер.
— И он его сделал?
Питер покачал головой.
— Арт для этого слишком хороший врач. Он не стал бы оперировать ее, не имея анализов. Кроме того, у нее была четырехмесячная беременность, по ее словам, во всяком случае. И он бы за это не взялся.
— И вы тоже не взялись, — сказал я.
— Да. Вы мне верите?
— Хотелось бы верить.
— Но полной уверенности у вас нет?
— Вы сожгли свою машину. В ней были следы крови.
— Да, — сказал он, — крови Карен. Я одолжил ей машину на уик энд. Тогда мне не пришло в голову, что она все-таки решилась на операцию.
— Вы хотите сказать, что она отправилась на вашей машине на операцию, затем вернулась на той же машине домой, истекая кровью, а затем пересела в желтый «порше»?
— Не совсем так. Но кое-кто может объяснить вам это лучше, нежели я. Пойди сюда, дорогая! — Он улыбнулся мне: — Познакомьтесь с моим алиби.
Миссис Рендал вошла в комнату и села на соседний с Питером стул.
— Вы видите, что я связан по рукам и ногам, — сказал Питер.
— Значит, в воскресенье вечером?… — начал я.
— Видите, я посвящаю вас в кое-какие семейные тайны, — сказал Питер. — Джошуа дурак. Для вас это, разумеется, не новость. Почему он так и пыжился. Но, увы, Джошуа женат на Эвелин. И мы находимся в заколдованном круге.
Я повернулся к миссис Рендал:
— Вы могли бы показать под присягой, что Питер был с вами в ночь на понедельник?
— Да, если понадобится, — сказала она.
— Уилсон вас к этому вынудит. Он хочет довести дело до суда.
— Знаю. — сказала она.
— Почему вы обвинили Арта Ли?
— Она хотела выгородить меня, — объяснил Питер.
— Кроме вас, Арт был единственным известным ей врачом, делавшим аборты нелегально?
— Да, — ответила Эвелин.
— Он делал аборт вам?
— Да. В декабре прошлого года.
— И хорошо сделал?
Она чуть смутилась.
— Все сошло благополучно, если это вас интересует.
— Именно это меня интересует, — сказал я. — Вы знаете, что Арт ни за что не хочет вовлекать вас в это дело? А вы его топили.
— Да, — сказала она, — так оно получилось.
— Ну хорошо, теперь вы можете снять с него вину.
— Каким образом?
— Отказаться от своих показаний.
— Это не так-то просто, — сказал Питер. — Вы сами убедились прошлой ночью. Дж. Д. рвется в бой. Он твердолоб. Стоило его жене обвинить доктора Ли, и он принял ее слова за непреложную истину. Ухватился за это и ни за что теперь не отступит. Но главный вопрос остается. Я утверждаю, верите вы этому или нет, что не делал Карен аборта. Вы убеждены, что доктор Ли тоже не делал. Кто же тогда? Могли бы вы выяснить это?
— Вы просите меня помочь вам?
— Да, — сказал он.
За завтраком я спросил Эвелин:
— Что в действительности сказала вам Карен в машине?
— Она сказала: «Вот же гад!». Несколько раз повторила: «Гад, проклятый гад!». Вот и все.
— У вас нет никаких догадок — кого она Имела в виду?
— Нет, — сказала Эвелин. — Никаких.
— А что вы подумали в тот момент?
— Я ничего не думала. Я везла ее в больницу, и она умирала у меня на глазах. Я боялась, что это дело рук Питера, боялась, как бы Джошуа обо всём не узнал. Я много чего боялась.
— Но не за нее?
— И за нее тоже.
Завтрак мне понравился. Под конец, глядя на эту пару, я поймал себя на мысли, что лучше бы мне не приходить сюда и ничего о них не знать.
После завтрака мы с Питером пили кофе. Из кухни доносился звон посуды, которую мыла Эвелин.
— Боюсь, — сказал Питер, — что с моей стороны это был недозволенный прием — приглашать вас сюда сегодня.
— Безусловно, — согласился я.