— Да, ничего такого, — улыбнулся виновато Фима.
— Он чуть не утонул, — ответила вместо него Майя и гневно глянула на Воронцову.
Она была уверена, что именно та во всём виновата, довела человека, что топиться пошёл.
— Как? — в её взгляде повис немой вопрос.
В другой реальности именно она заплыла столь далеко, что чуть не утонула, а спас её Ростик. В этой события повторились.
— Майя меня вытащила, — ответил Фима и благодарно посмотрел на свою спасительницу.
— Всё хорошо, что хорошо кончается, — подытожил Станиславович.
— Майя? — ещё больше удивилась Дарья.
«Все события произошли, но с другими немного действующими лицами. Всё закономерно! Если ты не сделаешь то, что должен, это сделает кто-то другой, и ты останешься не у дел, а история будет идти своим чередом».
У неё даже руки зачесались: «Это же готовый выпуск! Где печатная машинка?».
Глаза загорелись азартом. Всё ушло на второй план, даже, казалось, боль отступила.
Когда она села, и её пальцы забегали по клавиатуре, бывшие в хижине, кто, улыбаясь, кто удивлённо на неё глядя, разошлись.
Вернее, Станиславович, видя её азарт, всех выпроводил. «Пусть работает», — он знал в такие минуты из-под её «пера» выходят просто шедевры.
Майя только немного задержалась рядом с Фимой, они какое-то время шептались о своём. Дарья совершенно не обращала на них внимания. Через некоторое время Майя тоже вышла.
Фима уснул под мерное постукивание машинки. Ростислав пару раз заглянул в хижину убедиться, что всё в порядке. А она всё продолжала безостановочно «творить».
Он улыбался каждый раз, глядя на её сосредоточенное лицо.
«Это хорошо, — думал он. — Она не лежит, уткнувшись лицом в подушку, а значит, для себя уже всё решила». Ему становилось горько от мысли, что она могла решить не в его пользу. Но он, всё же, верил в её здравомыслие и твёрдо знал, что теперь они всё преодолеют.
Станиславович заглядывал несколько раз и тоже с довольным выражением лица, он уже предчувствовал, что выпуск будет шедевральный, только бы домой добраться.
Когда пальцы Дарья немного замедлили свой бег по клавиатуре, Фима, уже проснувшийся на тот момент, тихонько спросил:
— Дарья, с тобой можно поговорить?
— Да, — всё ещё пребывая в своих мыслях, ответила она.
— Я вижу, ты меня не слышишь, в другой раз.
— Одну минуту, — попросила она.
Ещё немного постучала клавишами и удовлетворённо кивнув, вынула последний листок бумаги и обернулась к Фиме:
— Ты что-то спросил?
— Да, я хотел с тобой поговорить.
Она подсела к нему на постель и приготовилась внимательно слушать, забыв, что ещё некоторое время назад хотела его убить.
— Дарья, я тебе соврал, — начал он, опустив голову и не глядя ей в глаза.
Её лицо стало серьёзным.
— Что?
— Только ты успокойся, — он замолчал, ожидая её реакцию.
— Я совершенно спокойна, говори уже.
— Ну, в общем, я никакие таблетки не менял.
Лицо Дарья удивлённо вытянулось:
— Что?!
— Тебя так легко обмануть, — продолжал он. — Ну, как бы я их смог подменить, они же в специальной упаковке?
По её реакции он понял, что сейчас будет «взрыв».
— Дарья, только не бушуй!
Едва он успел произнести эти слова, как в него полетели листки, что она держала до этого в руках. Хорошо, что это была всего лишь бумага.
— Да я тебя! Ты! Ты! — она скрутила несколько листов в трубочку и стала нею колотить Фиму.
— Я просто психанул и сказал первое, что пришло в голову, — он выставил руки вперёд, защищаясь от её ударов. — Думаешь, мне легко было видеть ваши с Никитиным переглядывания?!
Эти слова остудили её, и Дарья смущённо опустила глаза.
— Ты ведь его любишь? — продолжал Фима.
Она молчала.
«Так просто сказать: «да» или «нет». Одно маленькое слово, ну, скажи его».
Дарья посмотрела ему в глаза, собираясь сказать решающее слово, и не смогла выдавить из себя ни звука. Она обещала Ростиславу с ним поговорить, и сейчас был самый подходящий момент, но слова, как назло, застряли в горле…
— Можешь не отвечать, — он поднялся и вышел.
Дарья не стала его догонять.
«Ему сегодня и так досталось, завтра скажу».
Было уже поздно, страсти потихоньку улеглись, и народ разошёлся укладываться спать.
Глава 24
Утро началось с переглядываний и перешептываний. Почти у всех были загадочные лица, с многозначительными улыбками. Майю это ужасно злило, намёки Берёзы достали окончательно. Завтрак для неё показался самым длинным в её жизни. Дарья, напротив, была совершенно поглощена своими мыслями, поэтому не сразу уловила подвох в вопросе Великопольского.