— Думаю, совсем скоро все наши следопыты сбегутся на этот запах!
И он оказался прав: вскоре почти все поисковые отряды вернулись в лагерь. Не было только Дарья и Ростислава. Фима заметно нервничал. Великопольский не без удовольствия наблюдал за этим.
— А обедать скоро будем? — поинтересовался вечно голодный Вася у шеф-повара.
— Кушать так хочется, — поддержал его Артур.
— Да, как только вернутся Дарья и Ростислав, — строго ответила Валя.
— Что-то они не очень торопятся. Видимо так увлеклись, что потеряли счет времени, — злорадствовал Павел, поглядывая на Фиму.
— А, может, они совмещают приятное с полезным, — предположила Элла и, заметив выражение лица Фимы, продолжила: — Я имею в виду, что в процессе поисков отыскали живописное место и чем-нибудь занялись. Ростислав же обещал индивидуальные съёмки. А что? Кругом красота, никто не мешает, вот и не устояли перед соблазном.
Все эти намеки вывели Фиму из себя — лицо покраснело, кулаки сжались, и он двинулся в сторону ухмыляющейся парочки с явным намерением продолжить семейную традицию относительно Великопольского. Но осуществлению этих планов помешал Ростислав, появившийся в этот момент в лагере.
— Дарья вернулась? — встревожено спросил он.
— Нет, мы думали она с тобой. Вы же вместе ушли, вроде бы, — ответил Артур с набитым ртом, снимая с позволения повара пробу приготовленной еды и уже явно не первый раз.
Вася, стоящий рядом и с завистью наблюдая за повторяющимся процессом дегустации обеда, сглотнув слюнки, закивал в знак согласия.
Фима переключил свое внимание на Никитина и уже в его сторону направился с угрозой на лице:
— Где моя жена?
— Я не знаю! — растерялся Ростислав, слово «жена» его больно укололо.
— Ты что отпустил её одну?
— Нет, просто она… — он запнулся, придумывая правдоподобную версию случившегося. — Дарья предложила разделиться, чтобы обыскать большую территорию.
— И ты согласился на это?
— Нет, конечно же! Я шел за ней, но потерял ее из виду. Долго искал и решил, что она уже вернулась сюда.
— Как можно потерять человека, идя рядом?!
Ростислав подошёл к нему:
- Я сам не могу простить себя, что потерял ее! — сказал он с угрозой и одновременно болью в голосе.
Фима уловил двойной смысл.
— Твой поезд давно ушёл! — отрезал он.
Двое мужчин стояли друг против друга — бледные, нервно сжимая кулаки, с неподдельной тревогой в глазах.
— Фима, Ростислав, только без паники и рукоприкладства! — вмешался Станиславович. — Давайте все успокоимся и подумаем.
— У меня есть план, — начала Майя. — Сначала составим карту нашего острова. Я тут уже набросала примерно: наш лагерь, побережье, водопад, роща хлебных деревьев, — она показывала на своей карте названные объекты. — Каждый дополнит ее с учетом сегодняшних экспедиций. Потом попытаемся определить предполагаемую зону поисков.
— А, может, сначала пообедаем? — напомнил о наболевшем курьер.
— Да, а то такая вкуснотища остывает! — поддержал его Берёза, но умолк, встретившись с осуждающим взглядом окружающих.
— И я двумя руками «за». Почему должны страдать наши желудки из-за отсутствия мозгов в голове этой курицы? — подключился Великопольский.
— Как вы можете сейчас думать о еде? — возмутилась Валя. — Здесь человеческая жизнь под угрозой!
— Валя, не стоит нагнетать обстановку. Будем надеяться, что жизни Дарьи ничего не угрожает. А желающие могут пообедать, — рассудил всех Ершов.
Троица отправилась к котелку, остальные отказались и занялись картой. Вася с Артуром вскоре присоединились к большинству, а у Великопольского процесс поглощения пищи затянулся — он ел с большим аппетитом, демонстрируя всем своим видом, что поисковые мероприятия его мало интересуют.
Карта была составлена, Майя осталась довольна проделанной работой. Определили предполагаемое местонахождение Воронцовой.
— Предлагаю в поисках участвовать всем. Нам надо успеть до темноты! — Майя взяла на себя функции руководителя этой операции.
— А я вот не согласен! — выступил Великопольский. — Кому-то надо остаться здесь и охранять наши ценности, — он огляделся по сторонам в поисках этих самых ценностей и, заметив котелок с остатками обеда, продолжил: — А самое ценное у нас сейчас еда! Я останусь ее охранять!
— Самым ценным всегда был, есть и будет человек, его жизнь и здоровье! — с возмущением произнес Станиславович. — Сказано: все, значит, все!