Выбрать главу

— Это я, — раздался в трубке голос Вити Пузыренко.

— Соскучился?

— Динка Кирсанова пропала. Ее мать звонила, спрашивала, когда я ее в последний раз видел.

— Приходи, расскажешь подробно.

— Ага. Иду.

Вадик положил трубку и пошел открывать дверь соседу.

ГЛАВА 4

ДЕТИ ИНДИГО

— Что говорит Вера Павловна? — спросил Ситников, впуская Пузыря в квартиру.

— Полтора часа назад Динка должна была приехать в цирк, но не приехала. Ее мобильник не отвечает, дома ее тоже нет. Вот мать и беспокоится. Я сказал, что утром встречался с Динкой, а потом она куда-то пошла. Мать спросила: куда? Я сказал, что не знаю.

— Почему ты не сказал про кладбище?

— Хочешь, чтобы Веру Павловну удар хватил? Поставь себя на ее место. Представь, что ты — родитель, у тебя исчез единственный ребенок, ты волнуешься, места себе не находишь. И вдруг — бац! — узнаешь, что твоя дочурка исчезла на кладбище. Что с тобой будет?

— Ко мне дедушка Кондратий придет.

— Во-во, тебя кондрашка хватит от такой новости. Поэтому я и не сказал.

— Ну и правильно сделал. Не так уж много времени прошло. Наверняка Динка скоро объявится.

— Может, объявится, а может… — Пузырь не договорил. Он задумчиво посмотрел на часы, что-то подсчитал в уме, беззвучно шевеля губами, потом сказал: — Вообще-то, когда опаздывают или не могут прийти на встречу, то предупреждают об этом.

— Ну, мало ли… Всякое может быть. Ты ведь сам сказал, что у нее мобильник не отвечает. Может, аккумулятор сел или Динка просто потеряла телефон. В конце концов, мобильник могли у нее украсть, такое тоже случается.

— Согласен, — кивнул Пузырь. — Но почему она не предупредила об этом? Ведь прошло полтора часа. За это время она могла купить телефонную карту, чтобы позвонить из таксофона, или попросить мобилу у прохожего. Всего-то надо сказать несколько слов, чтобы мать не волновалась.

— Может, она не звонит назло матери? — предположил Вадик. — Помнишь, Вера Павловна говорила, что они поругались с Динкой? Ну, из-за того, что ее не хотят брать на гастроли.

— Ну и что?

— Ну вот Динка и решила повредничать. Не пришла на встречу, отключила мобилу, чтобы мать поволновалась.

— Вряд ли, — отрицательно покачал головой Пузырь. — Динке ведь не семь лет, чтобы так позорно себя вести. Она взрослая девчонка, должна понимать, что нормальные, умственно полноценные люди такими вещами не шутят.

— Ты же не хочешь сказать, что у Кирсановой крыша поехала?

— Хочу, — серьезно сказал Пузырь.

— Вот те на, — удивился Вадик. — С чего вдруг?

— После звонка Веры Павловны я снова прокрутил в башке нашу последнюю встречу с Динкой. Прямо тебе скажу: разговор у нас был невеселый. Кирсанова вела себя очень странно, во всяком случае, не так, как всегда. Потом я вспомнил, что она стала воровать вещи из дома. Прибавил к этому продажу медальонов на кладбище. Мысленно соединил эти факты, проанализировал и вдруг понял, что раньше встречался с чем-то похожим.

— Где?

— Такая пурга происходила с моим двоюродным братом. Он тоже тырил вещи из дома, ругался с родителями, злился на весь белый свет, продавал какие-то брошюры, а потом и вовсе исчез. Ну, его родители, ясный перец, в милицию пошли, заявление написали, мол, исчез сын, пропал без вести.

— Нашли? — заинтересовался Вадик.

— Нашли, но не сразу.

— Ну и где он был, куда сбежал?

— В секту одну. Следователь, который занимался его делом, сразу сказал, что больше половины всех пропавших без вести исчезают в сектах. Это почти сто тысяч человек в год. Главное, что искать их — безнадежное занятие. Ведь глупо искать тех, кто добровольно ушел из дома, порвал все старые связи и не желает возвращаться.

— А как он попал к сектантам? Где их нашел? — спросил Ситников.

— Они сами к нему подошли возле больницы. В то время его отец тяжело болел, ну, брат его там навешал. Однажды в больничном сквере к нему подошли и завербовали. Кстати, рядом с больницей стоит храм и кладбище.

— Веселенькое местечко.

— Агитаторы из разных сект специально выбирают такие места для проповедей.

— Почему?

— Там много людей, у которых в жизни наступил тяжкий период, ну, кто-то помер или заболел. Человек становится тихим, расслабленным, думает о вечном. Это как раз то, что нужно проповедникам. Они подходят к такому человеку, задают невинный вопрос, потом второй, третий. Если ты отвечаешь, поддерживаешь разговор — это уже полдела. Еще немного — и ты влип.