Пловцы, как большие блестящие рыбы, плавно скользили по водным дорожкам. Они плыли, опустив лица в воду. Через равные промежутки пловцы поворачивали голову и жадно глотали воздух широко открытым ртом. Их руки описывали в воздухе широкие полукруги и, снова погружаясь, делали сильный гребок. Ноги пловцов двигались, словно лезвия ножниц, будто стригли воду, оставляя за собой пенистый след.
Пловцы были похожи друг на друга, как близнецы: все в темных плавках, резиновых шапочках и в очках для плавания.
— Интересно, кто из них Локтев? — спросил Пузырь.
— Если я скажу, ты нырнешь и поплывешь за ним?
По бортику, возле самой воды, неторопливо ходил тренер в тренировочных штанах и майке.
— Локтев, ниже опускай голову! — посоветовал он пловцу на второй дорожке. — Выдох только в воду!
Тренер поднес к губам свисток, два раза свистнул и громко хлопнул в ладоши. Все пловцы остановились и вышли из воды на гладкий блестящий борт бассейна. Двое из них сняли с крючков веревки с поплавками, которые разделяли бассейн на несколько дорожек. Поверхность воды стала свободной. Начались прыжки со стартовых тумбочек, с трехметрового трамплина и с высокой площадки, находившейся почти под самым потолком.
Вадик окликнул парня, который плавал по второй дорожке.
— Данила! Локтев! — приветственно махнул рукой Вадик и жестом подозвал его.
— Разве мы знакомы? — приблизившись, спросил пловец. Он передвинул спортивные очки на лоб и внимательно посмотрел на Вадика.
— Ты меня не узнаешь? — спросил Ситников.
— Первый раз вижу.
— Я игрок.
— Поздравляю. Во что играешь? В пивной литр-бол?
— В «Капкан». Ты что, серьезно, не помнишь меня? Вчера мы вместе полумарафон бежали. Я у тебя код попросил, а ты отдал. Ну, бумажку такую, с цифрами и буквами.
— А-а-а, вот ты кто! Тебя не узнать. Вчера на трассе ты был мокрый и красный, как кетчуп, я думал, ты потом копыта откинул прямо на дистанции. Ну, здравствуй, любитель, — он протянул Вадику загорелую мускулистую руку.
Вадик пожал ее и спросил:
— Слушай, Данила, ты знаком с организатором «Капкана»?
— Нет.
— А кто тебе вчера код передал, ну, бумажку с цифрами и буквами?
— Пацан какой-то выскочил на предстартовую площадку, подбежал ко мне, сунул в руку клочок бумажки и сто рублей. Стольник, сказал, себе оставить, а бумажку просил передать человеку, который скажет слово «Капкан», то есть тебе. Я сообразить ничего не успел, как он убежал. Шустрый, словно мартышка.
— А как он выглядел? Ну, сколько ему лет приблизительно?
— Твой ровесник.
— А какие-нибудь особые приметы у него есть?
— Если и есть, то я их не разглядел. Я же говорю, что разминался перед стартом, ни на кого не обращал внимания. Хотя одну примету я запомнил. Это не примета даже, а прибамбас в одежде. Помню, он передо мной суетился, объяснял, что надо сделать, а сам прямо мне в глаза солнечные зайчики пускал. Я даже сначала подумал, что он это нарочно делает, чтобы меня ослепить перед стартом. А потом увидел, что солнечные зайчики его ремень пускает, вернее, огромная стальная бляха, типа ковбойская. А он еще нервный какой-то, суетливый, на месте спокойно не стоит, все время переминается с ноги на ногу, пританцовывает. Он пританцовывает, бляха ходуном ходит, туда-сюда зайчики отбрасывает.
Услышав последнюю фразу, Пузырь и Вадик посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, хором воскликнули:
— Егор!
Они поблагодарили Данилу Локтева и поспешили к метро. Сомнений не осталось. Игру «Капкан» организовал подросток-индиго Егор, который подписывался ником Охотник и который вчера вечером возле кладбища подарил ребятам два приглашения на семинар Алана Крайнова. Приятели решили вернуться к заводскому клубу, надеясь застать там членов общины Алана Крайнова и расспросить их о Егоре.
ГЛАВА 8
КРУТОЙ ПОВОРОТ
Заводской клуб был закрыт. Вокруг ни души. Ветер трепал привязанный к дереву красный воздушный шарик в форме сердца.
— Приплыли. Облом на самом интересном месте. Мы практически вычислили Охотника, осталось только узнать его адрес и устроить там ловушку. И тут такая лажа. Не въезжаю, как теперь искать Егора? — пожал плечами Пузырь.
У него в кармане заиграл мобильник. Пузыренко приложил трубку к уху, сказал:
— Слушаю.
— Виктора можно? — спросил молодой мужской голос.
— Это я.
— Это вы посылали письмо насчет книг и медальонов Крайнова?
— Я.
— Вы заказали десять книг и восемь медальонов?