Я придвинулся к нему еще ближе.
"Письмо написано, — сказал он, — и зашито в моей шапке".
"Хорошо".
"Вы попросите у капитана разрешения присутствовать при моей казни".
"Присутствовать при казни!" — воскликнул я, чувствуя, что на лбу у меня выступил холодный пот.
"Не гнушайтесь этим: казнь это всегда любопытное зрелище. Есть много людей, которые ходят смотреть на казни исключительно ради удовольствия".
"У меня не хватит духа".
"Ба, это происходит так быстро!"
"О нет, ни за что, ни за что!"
"Тогда не будем больше говорить об этом, — сказал граф. — Но, если вам доведется встретиться с моими братьями, скажите им только, что вы оказались на моем пути в тот момент, когда меня вели на расстрел".
И он принялся насвистывать песню "Да здравствует Генрих IV.
Я поспешно приблизился к нему.
"Простите меня, — сказал я ему, — я сделаю все, что вы хотите".
"Ну что ж, вы славный мальчик; благодарю!"
"Но только…"
"Что?"
"Вы сами попросите у капитана разрешения на мое присутствие… Иначе меня вечно будет преследовать мысль, что могут подумать, будто я присутствовал там из любопытства…"
"Хорошо, я сошлюсь на то, что мы земляки; все пройдет гладко. Я попрошу разрешения передать моему брату какую-нибудь вещь, которая мне принадлежала, скажем, мою шапку; это обычное дело; к тому же, вы и сами понимаете, шапка не вызовет подозрений".
"Разумеется".
"Скомандовав "Пли”, я отшвырну ее в сторону; но не слишком спешите ее подбирать, дождитесь, когда я буду мертв…"
"О!" — воскликнул я, покрываясь бледностью и дрожа всем телом.
"У кого найдется глоток водки для моего юного земляка? — спросил ваш брат. — Он замерз".
"Подойди сюда, паренек", — сказал мне капитан.
И он протянул мне свою флягу.
Я отхлебнул из нее немного и произнес:
"Спасибо, капитан".
"К твоим услугам. И тебе глоток, гражданин Сент-Эрмин?” — предложил он пленнику.
"Тысяча благодарностей, капитан, — ответил тот, — я никогда не пью".
Я вернулся к пленнику.
"Вы подберете шапку, — продолжал он, — только тогда, когда я буду уже мертв, и сделаете это с таким видом, будто придаете ей не больше значения, чем заслуживает подобная вещь. Но в глубине души вы будете помнить — не так ли? — что мое последнее желание, желание умирающего, священно и что письмо должно быть вручено моему брату. Если шапка будет вас обременять, выньте письмо и бросьте ее в первую попавшуюся канаву. Но самому письму вы не дадите пропасть, не правда ли?"
"Да", — ответил я, пытаясь заглушить слезы.
"Вы его не затеряете?"
"Нет, нет, будьте спокойны!"
"И вы вручите его моему брату?”
"Да, лично".
"Моему брату Шарлю, старшему; его зовут так же, как и вас, легко запомнить".
"Ему и никому другому".
"Постарайтесь! В этот момент он станет расспрашивать вас, в ответ вы расскажете ему, как я умер, и он промолвит: "Хорошо, у меня был храбрый брат”, а когда настанет его черед, он умрет, как я!"
Мы подошли к развилке дорог: одна вела к ставке Пишегрю, другая — к крепости, куда мы и направлялись.
Я попытался заговорить, но слова застряли у меня в горле.
Я умоляюще посмотрел на вашего брата.
Он улыбнулся.
"Капитан, — сказал он, — прошу вас об одном одолжении".
"Каком? — спросил капитан. — И если это в моей власти…"
"Возможно, это просто слабость, но ведь все останется между нами, не так ли? Перед смертью я хотел бы обнять земляка. Мы оба — этот юноша и я — уроженцы Юры. Наши семьи живут в Безансоне и дружат между собой. Однажды он вернется в наши края и расскажет о том, как мы случайно встретились, как он был со мной до последнего моего мгновения и как я умер, наконец!"
Капитан вопросительно посмотрел на меня; я плакал.
"Разумеется, — сказал он, — если это может доставить удовольствие вам обоим".
"Не думаю, — засмеялся ваш брат, — чтобы это доставит большое удовольствие ему, зато это доставит удовольствие мне".
"Ну что ж, раз уж вы сами об этом просите".
"Итак, договорились?" — спросил пленник.
"Договорились", — ответил капитан.
Я придвинулся к пленнику.
"Как видите, — сказал он мне, — пока все идет превосходно".
Мы поднялись на холм, на котором высилась крепость Ауэнхайм, дали о себе знать и, перейдя через подъемный мост, нырнули под входную арку.
Некоторое время мы оставались во дворе крепости, ожидая возвращения капитана, который отправился к полковнику, чтобы известить его о нашем прибытии и передать ему приказ о казни.