Как ты догадываешься, я приступил к мщению и занимаюсь тем, что исполняю свою клятву.
Теперь ты остался один.
Но тебе уже шестнадцать лет, а горе хороший учитель. В таких обстоятельствах быстро становишься мужчиной.
Ты понимаешь, что я имею в виду, говоря о мужчине: это могучий дуб, чьи корни уходят в прошлое, а вершина устремлена в будущее; он способен противостоять жаре, холоду, ветру, дождю и буре, ударам топора и искушению золотом.
Заставь работать одновременно свое тело и свой ум.
Сделайся ловким во всех физических упражнениях; у тебя не будет недостатка ни в учителях, ни в деньгах.
В провинции расходуй на лошадей, ружья, шпаги, учителей верховой езды и фехтования по двенадцать тысяч франков в год.
Если поедешь в Париж, расходуй вдвое больше, но с той же целью — сделаться мужчиной.
Сделай так, чтобы у тебя всегда было в запасе десять тысяч франков золотом, дабы вручить их первому же незнакомому тебе посланцу, который явится от имени Моргана и с образцом его подписи и доставит тебе письмо с печатью, изображающей кинжал.
Если речь зайдет о Моргане, ты один будешь знать, что речь идет обо мне.
Неукоснительно следуй наставлениям, которые я даю тебе скорее в качестве советов, нежели в качестве приказаний.
Перечитывай это письмо хотя бы раз в месяц.
Всегда будь готов сменить меня, отомстить за меня и умереть.
Теперь, мадемуазель, — продолжал Эктор, — когда вы знаете, что Морган и Шарль де Сент-Эрмин это один и тот же человек, мне нет больше нужды шаг за шагом следовать в моем повествовании за моим братом и рассказывать вам, что с ним стало.
Известность вождя Соратников Иегу распространилась по всей Франции и даже шагнула за ее пределы.
На протяжении двух лет, от Марселя до Нантюа, Франция была его владением.
Я дважды получал от него письма с печатью и подписью, которые он мне описал.
Каждый раз он просил меня выслать ему условленную сумму, и каждый раз я высылал ее.
На Юге Франции имя Моргана сделалось источником ужаса и одновременно любви.
Роялисты считали Соратников Иегу рыцарями законности, и такие определения, как бандиты, разбойники и грабители дилижансов, которыми их пытались заклеймить, нисколько не лишали их популярности.
Не раз и не два Морган выказывал чудеса силы, мужества и великодушия.
Дело дошло до состояния войны против правительства, и на всем Юге уже можно было открыто признавать свою принадлежность к Соратникам Иегу, не боясь преследований со стороны местных властей.
При Директории все шло хорошо; правительство было слишком слабым для того, чтобы вести внешнюю войну, а тем более войну внутреннюю.
Однако из Египта вернулся Бонапарт.
По воле случая он стал в Авиньоне свидетелем одной из тех отважных вылазок, какие усиливали могущество Соратников Иегу, удостоверяя благородство их поведения.
Вместе с деньгами, принадлежавшими правительству, они по ошибке похитили опечатанный денежный мешок с двумя сотнями луидоров у виноторговца из Бордо.
Торговец, сидя за общим столом в гостинице, сетовал на нанесенный ему ущерб, как вдруг среди бела дня туда явился мой брат, вооруженный до зубов и в маске, подошел к столу и положил перед жалобщиком, принеся ему все необходимые извинения, двести луидоров, похищенные у него вследствие недоразумения.
Случаю было угодно, чтобы генерал Бонапарт и его адъютант Ролан де Монтревель обедали за тем же столом и присутствовали при этой сцене.
Ролан затеял там ссору с господином де Баржолем, задержался в пути, убил своего противника на дуэли и вернулся в Париж.
И тогда Бонапарт, осознав, с какими людьми он имеет дело и что это они поддерживают шуанов деньгами, а не англичане, принял решение уничтожить их.
Он послал Ролана на Юг Франции, наделив его полной свободой действий.
Но не нашлось ни одного предателя, который выдал бы Бонапарту тех, кого он пообещал уничтожить. Люди, пещеры, леса, горы — все были верны тем, кто был верен своему королю.
Однако некое непредвиденное обстоятельство погубило руками женщины тех, кого не могло сразить оружие целой армии.