По прошествии четверти часа тот же камердинер доложил о приходе гражданина директора Барраса.
Баррас вошел победным шагом, положил шляпу на стол и, подойдя к посетительнице, произнес:
«Вы желали меня видеть, сударыня; вот он я!»
Молодая женщина откинула вуаль, открыв лицо необычайной красоты, и поднялась навстречу Баррасу.
Он застыл на месте, словно ослепленный ее красотой.
Затем он сделал шаг вперед, намереваясь взять ее за руку и усадить.
Но она, пряча руки под складками своей длинной вуали, промолвила:
«Простите, но я останусь стоять, как подобает просительнице».
«Просительнице?! — воскликнул Баррас. — О нет! Такая женщина, как вы, не просит, а приказывает или, по крайней мере, требует!»
«Ну что ж, все так. От имени края, где мы оба увидели свет, от имени моего отца, который был другом вашего, от имени оскорбленной человечности и попранной справедливости я пришла потребовать возмездия!»
«Возмездия?»
«Да, возмездия», — повторила Диана.
«Это слово слишком сурово для того, чтобы исходить из столь юных и прелестных уст».
«Сударь, я дочь графа де Фарга, убитого в Авиньоне республиканцами, и сестра виконта де Фарга, которого в Бурк-ан-Брессе только что убили Соратники Негу».
«Вы в этом уверены, мадемуазель?»
Девушка протянула Баррасу кинжал и бумагу.
«Вот кинжал, форма которого хорошо известна, — сказала она, — а если он вам ничего не говорит, то вот бумага, которая рассеет все сомнения в отношении этого убийства и его причин».
Баррас принялся с любопытством осматривать оружие.
«И этот кинжал?..» — спросил он.
«Торчал из груди моего брата».
«Сам по себе этот кинжал может служить лишь косвенным доказательством, — промолвил Баррас. — Возможно, он был украден или выкован специально для того, чтобы направить правосудие по ложному следу».
«Да, но прочтите это письмо, написанное рукой моего брата и подписанное его же рукой».
Баррас прочел:
«Я умираю из-за того, что нарушил священную клятву, поэтому я признаю, что заслужил смертный приговор. Кинжал, который обнаружат торчащим из моей груди, будет свидетельствовать о том, что я стал жертвой не подлого убийства, а справедливого возмездия.
«И это действительно написано рукой вашего брата?» — спросил Баррас.
«Да, это его почерк».
«Что означают слова "я стал жертвой не подлого убийства, а справедливого возмездия"»?
«Это значит, что, попав в руки ваших сыщиков и подвергшись пытке, брат не сдержал клятвы и назвал своих сообщников».
И, странно усмехнувшись, Диана добавила:
«Это мне следовало вступить в общество Соратников Иегу, а не ему».
«Но как случилось, — спросил Баррас, — что я еще ничего не знаю о подобном убийстве, да еще совершенном при таких необычных обстоятельствах?»
«Это не свидетельствует в пользу вашей полиции», — с улыбкой заметила Диана.
«Ну что ж, — сказал Баррас, — раз вы так хорошо осведомлены, назовите нам имена тех, кто убил вашего брата, и, как только они будут задержаны, наказание не заставит себя ждать».
«Если бы я знала их имена, — ответила Диана, — я бы не пришла к вам, я заколола бы их собственной рукой».
«Раз так, ищите их, и мы тоже будем искать».
«Я должна искать?! — воскликнула Диана. — Разве это мое дело, разве я правительство, разве я полиция, разве мне поручено заботиться о безопасности граждан? Моего брата арестовали, посадили в тюрьму; но тюрьма это правительственное учреждение, которое должно отвечать мне за жизнь моего брата; вместо этого тюрьма открывается и выдает своего узника: правительство обязано дать мне в этом отчет. И вот, поскольку вы глава правительства, я прихожу к вам и говорю: верните мне моего брата!»
«Вы любили его?»
«Я его обожала».
«Вы хотите отомстить за него?»
«Я отдала бы жизнь за то, чтобы покарать его убийц».
«А если бы я предложил вам способ отыскать этих убийц, согласились бы вы на него, каким бы он ни был?»
Диана задумалась на мгновение, а затем решительно ответила:
«Каким бы он ни был, я бы согласилась на него».
«Что ж, — промолвил Баррас, — помогите нам, и мы поможем вам».
«Что мне следует делать?»
«Вы красивы, даже очень красивы».
«Дело здесь не в моей красоте», — произнесла Диана, не опуская глаз.