— Что поделывает англичанин, Блеас? — заряжая ружье, спросил Сюркуф своего старшего помощника, который находился на гакаборте и в подзорную трубу наблюдал за движением английского корабля.
— Меняет галс и пытается уйти от нас, капитан, — ответил молодой офицер.
— Мы выигрываем у него в скорости? — поинтересовался Сюркуф.
— Если и выигрываем, то настолько незначительно, что я этого не вижу.
— Эй, вы там! — крикнул Сюркуф. — Пускайте в ход брамсели и лисели, и пусть на «Призраке» не останется ни одного лоскута парусины размером с носовой платок, который не наполнился бы ветром!
Изящно наклонившись и расширив дугу пены, которую оставляла за собой его подводная часть, «Призрак» тем самым дал знать, что, подобно породистой лошади, он ощутил, как пришпорил его хозяин. Англичанин, в свой черед, распустил все паруса, но после этого лишь еще лучше стало заметно преимущество, которое имел над ним корсар.
Сюркуф приказал выстрелить из пушки, призывая тем самым корабль обозначить свою национальную принадлежность, и одновременно поднял трехцветный французский флаг. Английский флаг в свой черед зареял в воздухе; затем, когда оба корабля были уже на расстоянии не более половины пушечного выстрела, англичанин внезапно открыл огонь из двух своих кормовых орудий в надежде срубить мачты корсару или нанести ему какой-либо урон, способный замедлить его ход; но залп этот причинил лишь незначительный ущерб судну и ранил всего двух человек. Следующий бортовой залп сопровождался зловещим и странным свистом, который Рене, еще плохо разбиравшийся в орудиях разрушения, не знал чему приписать.
— Что за дьявол пронесся у нас над головой? — спросил он.
— Мой юный друг, — с тем же спокойствием, с каким был задан вопрос, ответил Сюркуф, — это были цепные ядра. Вам ведь знаком роман господина де Лакло?
— Какой?
— «Опасные связи». Или вам неприятно это замечание?
— Право, нет; но, танцуя, я предпочитаю знать названия инструментов, которые составляют оркестр.
Поднявшись на вахтенный мостик, Сюркуф увидел, что вражеский корабль находится на расстоянии не более половины пушечного выстрела.
— Вы приготовили тридцатишестифунтовые орудия? — спросил он.
— Да, капитан, — ответили канониры.
— Чем они заряжены?
— Тремя вязанками картечи.
— Приготовиться к залпу, лево руля!
И, лишь оказавшись в кильватерной струе вражеского судна, Сюркуф крикнул:
— Огонь!
Канониры выполнили приказ и, накрыв англичанина огнем, усеяли его палубу телами мертвых и обломками.
Затем, приказав взять право руля, чтобы уйти в сторону от кильватерной струи, Сюркуф крикнул:
— Увалиться под ветер!
И, когда они подошли к противнику на расстояние в половину ружейного выстрела, он дал залп из двух стволов Громобоя, и два человека свалились с грот-марса на палубу.
Капитан отбросил в сторону свое ружье, и Рене внезапно увидел, как он протянул к нему руку:
— Твое ружье, живо, живо!
Рене, не требуя никаких объяснений, передал ему свое ружье.
Сюркуф тут же приложил его к плечу и выстрелил.
За мгновение перед тем он заметил, что в каюте английского капитана, к которой они быстро приближались, английский канонир приготовился поднести запал к длинной 12-фунтовой пушке, нацеленной прямо на него и на группу окружавших его офицеров; но, прежде чем канонир успел поджечь запальный фитиль, он был убит.
Этим выстрелом Сюркуф спас жизнь себе и значительной части командного состава своего корабля. В то же время Рене, находясь на расстоянии пистолетного выстрела от англичан, с первого выстрела убил другого канонира, подобравшего запальный фитиль и готовившегося заменить своего покойного товарища. Затем тремя последующими выстрелами он послал к грот-марсу и фор-марсу еще три смертельные пули. Корабли лежали в дрейфе на расстоянии всего десяти футов друг от друга, когда Сюркуф скомандовал:
— Левый борт, огонь!
В тот же миг дождь гранат с марсов «Призрака» обрушился на палубу английского корабля, тогда как марсовые обменивались с двадцати шагов огнем из мушкетонов. В ту минуту, когда англичане, в свой черед, намеревались поджечь запалы орудий своего правого борта, их корабль получил сокрушительный бортовой залп со стороны «Призрака», уничтоживший весь фальшборт, сбросивший с лафетов пять или шесть орудий, срубивший у самого основания грот-мачту и низвергнувший в море марсовых, которые находились на своих постах.