Филиал «Геллатли Ханки и К0» не хуже и не лучше филиалов других иностранных компаний в Массауа: три-четыре просторные комнаты, стопки досье, проспектов и морских журналов, двухметровый пропеллер на потолке, пять-шесть клерков, делающих вид, что ничто на свете их так живо не интересует как бумаги на столе, «гёрл» — секретарь-машинистка, директор (итальянец, француз, англичанин и т. п.), ну, и конечно, вид на море.
Директор Спиро отличается от директоров других портовых контор своим необузданным деловым темпераментом. Этим обстоятельством, наверное, объясняется и то, что Джордж Спиро — обладатель единственного в «Сити», а может быть и во всем Массауа, вертящегося кресла. Эмоции директора легко определить по числу оборотов на кресельной карусели. В кульминационный момент переговоров с клиентами Спиро издает протяжный свист и начинает вращаться на своем троне со скоростью, не меньшей той, при которой испытывают будущих космонавтов.
Мы связаны с господином Спиро постольку, поскольку «Геллатли» обслуживает в Массауа (и, кстати, в Асса е и Джибути) советские суда Черноморского пароходства. По долгу службы Спиро поддерживает деловые связи почти со всеми портами Средиземного и Красного морей, отлично знает суда и капитанов, находящихся в сфере договорных отношений его компании.
«Геллатли Ханки» снабдила Спиро представительской виллой на «острове богачей», Таулуде, представительским «фиатом» и представительской мелочью на кофе и кока-кола для клиентов компании…
Однажды он повез меня купаться на чудесный пляж к северу от Массауа. На огромном песчаном поле одиноко торчал небольшой павильон. У павильона — два военных американских «джипа», на павильоне сушатся рыбачьи сети, в павильоне — американские военные моряки. Спиро прибавил скорость и остановился только тогда, когда павильончик скрылся за прибрежными дюнами:
— Слишком много янки. Они слишком много пьют. А я слишком устал, чтобы слушать их слишком хамские остроты.
Купаться было неинтересно — в ста метрах от берега вода едва касалась колен, а дальше господин Спиро идти не советовал — акулы.
Здесь, вдали от конторы «Геллатли Ханки», я увидел другого Спиро — притихшего и грустного. Человек без родины оказался и человеком без семьи:
— Каждый год езжу в Лондон — остынуть. Вы, в России, спешите на юг, мы на север… По дороге заезжаю в Каир — там у меня старушка мать. Оставляю ей кое-какие средства… Жена? Везти любимую женщину в это пекло? Нет, нет… А женщин на час везде хватает — и черных, и коричневых, и белых… Так и отдам богу душу холостяком.
Господин Спиро внимательно смотрит в белесое знойное небо:
— Скоро начнется хамзи, песчаная буря. На севере, в Порт-Судане, ее называют «хукуб». Но это один дьявол! Надо ехать, мистер Джордж.
Я усаживаюсь вместе с тезкой в маленький «фиат». Спиро ведет машину очень медленно и осторожно: автомобиль не его, а компании. Он получил его по расписке от своего предшественника и когда-нибудь передаст своему преемнику. У поворота дороги, ведущей к полуострову Герар, проезжаем мимо кучи металлолома, бог весть каким чудом собранного в этой сельской каменно-деревянной стране. Я сразу же вспоминаю одну из страниц биографии Спиро. Осев в Эфиопии, он сначала прогорел на каких-то аферах с металлоломом, и вот теперь:
— 1400 эфиопских долларов в месяц, трехмесячный отпуск, весьма солидная компания… Это не так уж плохо, мистер Джордж, если вы живете в Аддис-Абебе или Асмаре, но не в этом аду…
Я сочувственно киваю головой. Не потому жаль «бедного» холостяка, его «бедную» маму или его «бедных» хартумских друзей-утопленников (мы с господином Спиро давние знакомые, и я уже отлично разбираюсь в его длиннющих монологах, в которых почти все, что не имеет отношения к портовым делам — поразительное сочинительство). Я киваю головой потому, что услышал слово «ад». Наверное, тезка имел в виду дикую жару. Но может быть и другое. Может быть, он о том дне, когда ему придется сдавать представительскую виллу своему преемнику? Ведь все-таки даже тогда, когда человек без родины вращается в своем оффисном кресле, успеваешь заметить, что у него грустные, очень грустные глаза.