— Дерион, что происходит?
— Алексия, пожалуйста, сядь в кресло.
Мне пришлось послушаться. И действительно, нас слегка тряхнуло, и капсула начала путь домой.
Прижав сумку к груди и так и не достав плед, я села в кресло, продолжая испуганно следить за раненым. С каждой минутой его состояние ухудшалось — дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, а пот стекал ручейками по лицу и телу. Но почему? Может передоз инъекций сказался, или раны открылись? Господи, я не должна была позволять ему двигаться, это я во всём виновата.
— Алексия, расслабьтесь, всё самое страшное уже позади, — тихо произнёс Дерион и, потянувшись, слегка сжал мою руку.
— По твоему виду не скажешь. Ив Нариго, что случилось, ведь совсем недавно все его жизненные показатели были в относительной норме. Почему ему так резко стало плохо?
— Действие лекарства закончилось, и яд стал проникать в тело, — ответил тот.
Яд? ЯД!!! Почему мне никто не сказал, что горхи ядовиты. Я точно знаю, что нигде и никогда не видела информацию об этом. Меня вновь затрясло.
— Почему ты ничего не сказал?
— Ты в любом случае ничего не смогла бы сделать… Ты и так сильно отсрочила его действие, я вообще не должен был приходить в себя и умереть часа два назад.
Успокоил, ничего не скажешь.
— Но противоядие же есть.
Мне ответил Нариго:
— Есть, это целый комплекс лекарств и процедур. Нам нужно как можно быстрее оказаться в столице, нас уже ждут мобиль с врачами. Не переживайте, ива, мы успеем вовремя.
Успеем? А если нет? Думать об этом было страшно и больно.
И почему он ничего не сказал мне раньше? Почему даже не намекнул о яде, о том, что может погибнуть в любую минуту. А я дура уже расслабилась, думала, что опасность миновала, мечтала только согреться. Наивная идиотка. А если бы нас нашли позже? Нет, нет, нельзя об этом думать. Мы же только-только нашли общий язык… я не хочу его терять. Не хочу.
Я сжала руку мужчины и осторожно погладила, мы встретились взглядом.
— Всё будет хорошо, — Дерион слабо улыбнулся, всё еще пытаясь подбодрить меня.
А я продолжала сидеть, неотрывно глядя на него и сжимая руку, стараясь поддержать его всеми силами.
— Ты только держись, — шептали мои губы едва слышно. — Только держись.
Добрались до столицы мы минут за двадцать, но они стали для меня адом. Мне пришлось отпустить руку Дериона, потому что в какой-то момент его начали сводить судороги и Нариго боялся, что при новом приступе он мне её просто сломает. Я обхватила себя руками и тихо поскуливая, безотрывно смотрела, как беззвучно мучается тёмный. Его мышцы скручивало от боли, пот застилал глаза, а с губ срывалось шипение и стоны. В какой-то момент он просто потерял сознание. С одной стороны, я была рада, Дерион больше не содрогается в болезненных спазмах, а с другой, я страшно боялась, что он больше никогда не очнётся.
Нариго пытался всеми силами ему помочь, сразу же вколол какое-то лекарство, стирал пот с лица, разминал застывшие в судороге мышцы, но эффект был нулевым. Дерион медленно сгорал у нас на глазах.
— Всё будет хорошо, всё будет хорошо, — шептала я, раскачиваясь как в трансе, и пытаясь успокоиться и сдержать льющиеся слёзы.
Я сама уже не верила в это, но продолжала упорно шептать и молиться. Я даже вспомнила про их Богиню и мысленно начала взывать к ней — она-то ближе.
В тот момент я готова была продать душу дьяволу, лишь бы Дерион остался жив.
Быстрая стыковка, сброс воды и наша маленькая рубка моментально заполнилась эквейтами в форменной одежде врачей и военных. Дериона быстро погрузили в медицинскую камеру и куда-то быстро отрядили, я, резко вскочив с кресла, попыталась ринуться следом, но мне не дали, тормознув на выходе, и я затрепыхалась в крепких тисках.
— Пустите, — я беспомощно повисла на чьих-то руках, неотрывно глядя, как транспорт с телом Дериона скрывается за поворотом.
— Ива, успокойтесь.
— Вы не понимаете, мне надо к нему.
Истерика, которую я всё от себя гнала, которой сопротивлялась всё это время, накрыла меня с головой во всём своём великолепии — крики, слёзы, желание кого-нибудь стукнуть. В довесок к неадеквату появился безотчётный страх, но страх не за себя, за Дериона. И именно эту тревогу было сложнее всего перенести.
Внезапно появилась острая боль в районе лопатки, которую проигнорировала, всё ещё пытаясь вырваться. Как же они не понимают. Почему меня держат? Я же должна быть с ним…