И как-то резко всё закончилось. Дерион застыл, тяжело дыша и упираясь лбом в мой лоб.
— Пойдём к тебе, — прохрипел он. — …Алексия, пойдём к тебе… прямо сейчас. Ты же хочешь этого… хочешь меня.
Кивнула и ещё сильнее зажмурилась, боясь увидеть его злорадную победную улыбку или что-то в этом роде, то что может осложнить жизнь нам обоим. Это ведь просто секс и ничего больше.
Меня резко подхватили на руки и понесли, а я уткнулась лицом в его грудь и пыталась восстановить мыслительные процессы в голове. Мозг восстанавливаться не хотел, настроенный уже на получение удовольствия, и всё, кроме окситоцина, бурлившего во мне, отошло на задний план. Постаралась призвать девичью стыдливость, чтобы хоть как-то вернуть контроль над своим телом, но оно оказалось в сговоре с Дерионом.
… Но хотела ли?
Буду честна с собой — нет, не хотела. Приняла сей факт и отпустила себя, ввергаясь в пучину чувственности, до полного отключения тормозов, до аффекта. И пусть мы расстанемся в скором времени навсегда, я запомню эту ночь, запомню эти мгновения. Лучше сделать что-то и жалеть, чем не сделать и плакать.
Мы оказались в моей комнате, Дерион опустил меня на пол и быстро закрыл дверь на замок, не доверяя автоматике. А потом медленно повернулся ко мне.
И всё. Время для нас двоих потекло по совсем другим законам мироздания.
Мы стояли друг напротив друга в полумраке комнаты на расстоянии вытянутой руки и просто не могли насмотреться. Не решаясь сделать первый шаг, или просто наслаждаясь затишьем перед бурей. Казалось, само время остановилось вместе с нами, лишь кровь гулко стучала в ушах.
Тук-тук… тук-тук… тук-тук…
Я осторожно шагнула к нему и медленно принялась развязывать его пояс, стягивать жилет, глядя ему прямо в глаза, замирая от обжигающего голодного взгляда. Одежда тихо скользнула на пол, оставив Дериона лишь в чёрных штанах, которые я снять не решилась. На подобное моей храбрости не хватило. Где-то на краешке сознания промелькнула мысль, а вдруг всё это наваждение и мираж, и это очередная проверка. Но мысль оказалась такой несуразной, что я просто выкинула её за пределы разума.
Мягко, едва касаясь, провела подушечками пальцев по его обнажённой груди, затем вверх по ключице, вдоль линии шеи и замерла на щеке.
— Але-е-е-е-ексия, — хриплый шёпот и осторожное прикосновение сильных рук.
Томительно медленно, не отрывая взгляда, он расстегнул маленькие пуговицы на платье, от каждого мягкого касания к коже я слегка вздрагивала и задерживала дыхание. Аккуратно стянул его с плеч, и оно с тихим шорохом упало к моим ногам, оставив в одном лишь белье.
…И вся медлительность сразу куда-то пропала. Меня резко схватили и с силой прижали к себе, сливаясь губами в грубом, жёстком поцелуе.
Тихо ахнула при соприкосновении с горячей кожей Дериона, закинула руки ему на шею и отдалась в полное его господство. Чёрт, но я действительно была на всё согласна, всё что он захочет, лишь бы утолить этот огонь, это пламя внутри.
Не знаю, сколько мы стояли так, задыхаясь в объятьях, не переставая целоваться, лихорадочно стискивать, сжимать, гладить, ласкать друг друга. Словно не веря в то, что происходит, что это не сон, а реальность. А потом я ощутила нежный прохладный шёлк постельного белья у себя за спиной, и он на мгновение отстранился.
— У тебя есть ещё шанс выгнать меня отсюда, Алексия, — тихо произнёс эквейт, нависая надо мной. — Я ещё смогу уйти.
Он что серьёзно?
Видимо да, вон как нахмурил брови.
— Ты ошибаешься. У тебя нет ни единого шанса сбежать и отступить, ив Дерион, — я сама потянулась к нему, запутываясь пальцами в его волосах и нежно целуя в нос, в уголок напряжённых губ, проведя по ним кончиком языка.
И получила слабый едва слышный стон, поверженного мужчины.
Мягкий свет от единственного светильника у двери блестел на его коже, мерцал сотней ярких бликов. Я зачаровано скользила по ним пальцами, пробовала на вкус, вдыхала терпкий мужской аромат, чувствуя, как напрягаются его мышцы от моих прикосновений, и прерывается трепетное дыхание.
— Але-е-е-е-ексия, — мурлыкающе нежный голос у моего уха, его дыхание обжигающее кожу.
А следом жаркий поцелуй в губы, сильные пальцы, собственнически сжавшие грудь, требовательно перекатывая её вершину между пальцами, мой слабый вскрик и выгнутая дугой спина.
Тихий довольный, чисто мужской хмык. А затем его сильные руки, устремившиеся ещё ниже, туда, где огнём горело желание.
— Дерион, — стон на грани слышимости.