— И о том, что я не позволю тебе сбежать от меня, — совершенно серьёзно закончил он.
— В каком смысле? — я прищурилась.
— В прямом. Я не дам тебе закрыться и сбежать от меня, Алексия.
— Ты выбрал весьма своеобразный способ убедить меня в этом — три дня полного игнорирования. А теперь будешь рассказывать, как сильно ты меня любишь? И ты, конечно же, убеждён, что я поверю?
— Я никогда не лгал тебе.
— Ты любил её?
Не могла не спросить. Знаю — ему больно, но мне необходимо услышать ответ именно от него, а не от Богини или Князя.
— Любил, — взгляд честный и прямой. И от этого ещё больней, хотя казалось куда ещё-то. — Сильно любил. Она была Избранницей… А с её гибелью, погиб и он.
— Он? Лазоревый принц? Ты говоришь о себе в третьем лице?
— Потому что я уже не он. Волей Богини я стал другим. А Принца больше нет. Моё предназначение служить Князю верой и правдой, своему народу. Мне больше ничего и не надо было… Пока не появилась ты.
— И всё перевернула с ног на голову.
— Нет, — он улыбнулся лишь краешком губ. — Наоборот, поставила всё на свои места.
— Дерион, мне сложно понять и принять то, насколько эквейты легко относятся к своеобразному раздвоению личности. У нас на Земле это воспринимается, как болезнь. Я понимаю, что из-за эмоционального шока после потери Избранницы, твоя психика подверглась серьёзной трансформации, в результате чего, твоё целостное «Я» разбилось на два отдельных психо-эмоциональных фрагмента. И может, для вас нормально это изменение личности, но не для меня… У тебя была твоя Единственная и мне никогда ею не стать. А я не хочу оспаривать первенство и главенство в твоём сердце с призраком.
— С чего ты взяла, что тебе придётся это делать? — он нахмурился, действительно не понимая, почему я ему не верю.
Вот тебе и столкновение религий и воспитаний. Чтобы ни случилось, как бы мы друг к другу не относились. Мы навсегда так и останемся друг для друга представителями из разных миров.
И ведь я уже уверовала в мысль, что можно всё изменить, и что у нас есть шанс на светлое будущее. И от этого становится ещё горше. Даже, если я сбегу в провинцию — мне не забыть этого тёмного эквейта.
— Дерион, я не верю тебе, прости.
— Алексия, — он пытается сделать шаг ко мне, но я резко вскидываю руку.
— Я никогда не соглашусь быть на вторых ролях. Как бы сильно я тебя не любила. Не хочу всю жизнь смотреть на то, как ты сравниваешь меня с ней.
— Ты не Алия.
— Вот именно, — я всё-таки взорвалась. — Я не твоя драгоценная Алия, я не чокнутая Залия, а Алексия. И я человек… я не могу так жить. Не могу и не хочу… Прости, Дерион. Но мы не можем быть вместе.
— Я не отпущу тебя, Алексия, — прорычал он.
— Если любишь, отпустишь. Ты же хочешь, чтобы я была счастлива? Тогда не мучай меня больше.
— Так я тебя мучаю!? — он поменялся в лице и в одно мгновение оказался рядом, хватая за плечи, до боли сжимая их. — Да, что ты знаешь о муках, Алексия?
— Ты делаешь мне больно.
Он почти сразу отпустил меня, но не отошёл, продолжая скалой возвышаться надо мной.
— Ты хоть представляешь, что я испытал за этот месяц, когда ты была без сознания, когда медленно угасала на моих глазах? Князю же чудом удалось тебя вытащить. Я же готов был уйти следом за тобой и ушёл бы!! И что в итоге получается? Ты очнулась и в ответ на мои признания позвала Князя! И кто из нас врёт о своих чувствах?
Пощёчина получилась звонкой и весьма увесистой. У меня даже рука занемела.
— Ненавижу!
Его глаза опасно сверкнули, но он промолчал, лишь сильнее сцепив зубы.
— Да как ты смеешь утверждать, что я лгала тебе!
— Ты струсила.
— Я?
Второй раз ударить не получилось, он перехватил руку, крепко вцепившись в запястье.
— Ты готова отказаться от чувств в угоду своим страхам и неуверенности.
— Я готова? А где тебя носило три дня? И кто из нас после этого трус?
— Ты сама не хотела меня видеть.
Ох, и зря он это сказал.
— Отлично! Просто замечательно! Как это по-мужски свалить всю вину на слабую женщину.
— Да я кольца ждал!! — проорал он мне прямо в лицо.
— Какие ещё кольца?! — не менее громко проорала я ему в ответ.
— Обручальные. У вас же на Земле принято дарить возлюбленным кольца, — и сунул мне под нос аккуратную маленькую коробочку красного цвета. — Вот, видишь? Я хотел сделать тебе предложение по всем земным правилам. Готовил сюрприз, ужин, свечи и музыка. Ты бы успокоилась и пришла в себя к этому времени.
— Идиот, — совершено искренне прошептала я.