— Иди сюда! — бросила я ему, не поворачиваясь и раскладывая медикаменты по местам.
— А ты в обморок от вида крови падать не будешь? — хмыкнул Саша, присаживаясь рядом на стул и поворачиваясь ко мне боком.
— Нет. У нас были курсы оказания первой помощи.
— И кого вы резали?
— В каком смысле? — с ножницами в руках я повернулась к нему и нахмурилась, пытаясь понять, о чём он сейчас говорит.
Мысленно я уже составляла план действий: промыть, помазать, перевязать.
— На ком тренировались оказывать первую помощь?
— На медицинских роботах. Не вертись, мне надо разрезать твою куртку. Больно? — сделав первый надрез, спросила у него.
— Ничего не чувствую, — ответил Александр, как-то слишком пристально меня рассматривая.
Тени на его лице от света фонаря скрывали выражение глаз, но отчего-то у меня вспыхнули щеки, и стало трудно дышать.
Аккуратно срезав рукав, я поднесла фонарь ближе, рассматривая глубокую длинную рану на предплечье.
— И где ты сумел так пораниться? — пробормотав сама себе, я аккуратно взяла ватный тампон, смочила его перекисью и принялась осторожно стирать кровь, которая всё продолжала сочиться. — Ты же должен был почувствовать хоть что-то. Это же не просто царапина.
— Может, адреналин?
— Сомневаюсь. Придётся накладывать швы. Ой, тебе же надо дать обезболивающее, — спохватилась я и вновь принялась рыться в аптечке.
— Не надо. Обколи рану по кругу вот этим, — Саша здоровой рукой достал ампулу из коробочки и протянул мне. — Этого будет вполне достаточно.
— Это же очень сильный препарат, — прочитав этикету, произнесла я и нахмурилась. — А рана у тебя не такая серьёзная.
— Кать. Пока ты думаешь, я кровью истекаю, — заметил Переславцев.
— Да, да, конечно. Но обезболивающее тебе выпить надо.
— Не мельтеши и прекрати ненужную панику. Поверь, на мне всё заживает как на собаке, — отчего-то не слишком весело ответил он.
Таблетку Саша так и не выпил, как я его ни уговаривала.
Надо сказать, что накладывание пяти швов мужчина перенёс очень стойко — даже не дернулся. Хотя у меня руки тряслись.
Наложив временную повязку и прописав строгий постельный режим, я отправилась в свою каюту, не раздеваясь, упала на кровать и проспала до самого обеда.
Глава 10. Соблазн
Весь следующий день Саша меня усиленно избегал.
Когда, проснувшись после обеда, я выползла в коридор, то увидела, что везде были развешены переносные светильники на батарейках. Освещали они тускло, но предметы различить можно было. В столовой на столе стоял остывший завтрак — слегка пережаренная глазунья и чай с печеньем.
Разогревать еду я не стала и проглотила всё холодным, не чувствуя вкуса и всё ещё не до конца проснувшись. Но чай пить не стала, а достала из холодильника пакет с соком.
Утолив голод, отправилась искать Переславцева. В рубке никого не было, он там даже светильники не повесил. Поэтому, потратив пару минут на осмотр тёмного помещения и убедившись, что никого нет, я спустилась вниз и направилась в его каюту.
Собравшись с духом, постучала в закрытую дверь.
Ответа не было.
Постучала сильнее.
— Саш, это Катя.
И чуть не застонала от абсурдности собственного заявления. Кто еще может быть кроме меня? Мы на корабле вот уже почти 2 недели вдвоём, только вдвоём и больше никого. А если вдруг представители Альянса нагрянут, то они точно стучать не будут.
Дверь тихо отъехала в сторону, и на пороге возник хмурый и недовольный Переславцев.
— Привет, — улыбнулась я и неловко взмахнула рукой.
— Привет. Позавтракала?
— Да, спасибо.
— Ты долго спала, — пространно произнёс он, продолжая стоять в дверях.
Сказать ему, что это неприлично — разговаривать вот так? И меня стоило бы пригласить в гости? Ну уж нет, навязываться я не стану.
— Вчера был очень насыщенный день. Как твоя рука?
— Нормально.
— Надо сделать перевязку.
— Не стоит, — неожиданно резко отрезал он. — Иди, отдохни, пока есть время. Сегодня — завтра делать ничего мы не будем.
И закрыл дверь у меня перед носом.
Я от удивления захлопала глазами, не зная, что теперь делать дальше. Это, вообще, как понимать? Где? И почему? Я же просто поинтересовалась, как его самочувствие. А он меня, как котёнка… Было обидно.
— Подумаешь, — пробормотала я в адрес двери, показала ей язык и вернулась в свою комнату.
Тоже мне герой. Разве можно так себя вести с девушкой? Я же хотела, как лучше. А он… И с чего вдруг такое отношение? Вчера же всё было нормально. Мы разговаривали, я ему помогала, фонариком светила, пока он в проводах ковырялся. И рану потом обрабатывала, швы накладывала. Ведь ничего не предвещало проблем.
Наверное, я просто не разбираюсь в психологии мужчин.
А откуда мне разбираться? У меня и мужчины-то не было. Учёба, учёба и ещё раз учёба. Да, мы встречались с Финором, но ведь до главного так и не дошли. Не потому что не хотели, просто решили дождаться итогов купания в Озере. Дождались.
Теперь я навсегда останусь старой девой.
Эта мысль настроения не прибавила. Наоборот, на душе стало еще хуже. Я ведь никогда не думала о своих злоключениях с этой стороны. Да, знала, что моя жизнь кончена, и не быть мне женой и мамой. Но только сейчас до меня дошло, что умирать придётся девственницей.
Не хочу!
Я резко села в постели и хмуро уставилась на огонёк переносного светильника, который взяла в коридоре. Там их много было. И чем больше на него смотрела, тем отчётливее понимала, что буду полной дурой, если не исправлю эту патовую ситуацию.
Ведь для становления меня в качестве настоящей женщины созданы все условия — моё желание, красивый мужчина, минимум посторонних и романтический полумрак. Про его согласие я не думала. Он же мужчина, а я красивая женщина, значит, уговорю.
Возникшая мысль не давала покоя. Она словно червячок разъедала мозг и беспокоила душу. Вскочив с кровати, я начала ходить из угла в угол, пытаясь разобраться в собственных желаниях и оценить все возможные последствия такого поведения. Нельзя же вот так с головой бросаться в авантюру.
А если я разочаруюсь и пожалею о принятом решении?
Сомневаюсь. Это лучше, чем ничего.
Надо подумать.
А время идёт, часики тикают. Наша остановка не продлится вечно, и когда-нибудь мы всё-таки доберёмся до пещер. И что тогда? Может, стоит пойти на поводу у собственных желаний и сделать хоть раз что-то лично для себя?
Александр ведь мне нравится. При одном воспоминании о нашем поцелуе у меня сбивалось дыхание и алели щеки. И он опытный мужчина, значит, постарается доставить мне максимум удовольствия. Наверное.
Значит, решено!
Но одно дело — сказать, совсем другое сделать.
Я очень долго выбирала наряд и крутилась перед зеркалом. Это платье было слишком старомодным, это слишком ярким, это вообще не платье. Комфортнее я бы чувствовала себя в штанах, но при мысли о том, как мне придётся их снимать, я густо краснела и нервно хихикала. Нет, должно быть что-то максимально легкое и простое. Чтобы дернул за верёвочку — и всё красиво слетело.
В конце концов, я остановила свой выбор на персиковом сарафане, который надевался на голое тело. Можно было снять ещё и трусики, но мне не хватило смелости. Я и так чувствовала себя в крайней степени неловко и глупо.
Надо было выпить. Для смелости. Всего лишь капельку вина.
Я кралась к столовой, как воришка, вздрагивая от любого шороха, готовая в любой момент броситься наутёк. Но было тихо, Саша из каюты не выходил, поэтому всё прошло нормально.
Вино я не нашла. Зато была открытая бутылка виски. Никогда не пила этот земной напиток, но за неимением других, решила попробовать. Хуже ведь не будет.
Первый глоток вышиб у меня дыхание и заставил подскочить на месте, обмахивая себя руками. Такое ощущение, что проглотила сок из красного жгучего перца. Даже слёзы на глазах выступили.