Я же рефлекторно схватилась за Сашу, пытаясь увести его следом, и едва не упала, когда он внезапно словно окаменел и застыл.
— Саш? — недоуменно пробормотала я, оборачиваясь, и испуганно охнула. — Мама…
— Что ещё? — она тоже оглянулась. Но сориентировалась быстро, сразу же дёрнув меня на себя и пряча за спину. — Кэтти, назад, живо! — после чего крикнула одному из охранников. — Князя вызови! Немедленно!
А я во все глаза смотрела на Сашку. Смотрела и не узнавала.
Мужчина стоял сгорбившись, опустив руки, сжатые в кулаки, и исподлобья глядя куда-то в пространство. Этот взгляд ничего не выражал, в нём не было ни эмоций, ни чувств — ничего. Черты лица заострились, а губы искривились в некрасивом оскале.
— Саша… Сашенька, — прошептала я, всхлипывая.
— Чёрт, не могу пробраться, — прохрипела мама и подтолкнула меня к мобилю. — Катрина, быстро садись и улетай отсюда.
— Нет!
— Я кому сказала. Ты что, не видишь, что он неуправляем?
И в этот момент Саша повернул голову в нашу сторону.
Наконец, взгляд стал более-менее осмысленным, правда, легче от этого не стало.
«Убить!» — ясно читалось в мёртвых карих глазах.
— Не стрелять! — громко и чётко приказала мама охранникам, которые сразу же ринулись нам на помощь.
Сила приказа — страшная сила. Даже понимая, что надо спасать Княгиню во что бы то ни стало, они замерли, не смея нарушить прямое указание, и сосредоточились на мне.
Меня трогать и защищать не только можно, но и нужно. Правда, беспрекословно подчиняться я тоже отказалась.
Надо сказать, что сила воли у мамы была огромная, и спокойствие она не теряла. Даже когда Саша походкой зомби (когда тело не слушается своего хозяина, и каждое движение приходится делать, прилагая огромное количество усилий) двинулся в её сторону, когда медленно, словно превозмогая боль, достал бластер и направил прямо в её сердце.
Вот только курок всё не нажимал.
Я видела, как Сашка боролся. Как болезненно исказились черты его лица, как дрожала рука. Он не хотел делать этого, но одного желания было мало. Нас обнаружили и теперь воздействовали на его разум.
— Княгиня, — вновь попытался вмешаться начальник охраны.
«Да, за убийство особы княжеских кровей по головке не погладят», — нервно подумала я и сама ужаснулась своим мыслям.
— Я сказала не лезть и не стрелять, — отрезала мама, не сводя пристального взгляда с Сашки. Капельки пота блестели у неё на лбу, но она не сдавалась и продолжала пробиваться к его сознанию. То, что Сашка так и не выстрелил, уже говорило о многом. — Ну же… давай… помоги мне! Услышь же меня!
— Мама, — шептала я, заливаясь слезами.
В мобиль я так и не села, вообще отказалась куда-либо уходить. Продолжала стоять чуть в стороне и смотреть на самых дорогих для меня людей. Кто победит — машина или человек? Добро или зло?
А бластер всё еще был направлен маме в грудь.
Где-то там, на заднем плане, шумели журналисты, снимали камеры и шла прямая трансляция в телевизионные эфиры, а здесь решалась судьба.
Надо что-то делать. Я видела, что мама устала и силы уже на исходе, а Саша всё не мог прийти в себя. Рука с бластером дрожала, но не опускалась.
— Сделайте хоть что-нибудь? — взмолилась я, обращаясь к охранникам, которые продолжали стоять рядом со мной, взвинченные до предела.
— Мы не можем. Это его спровоцирует. Для него мы враги.
Они — да, но я — нет.
Эти три шага я сделала по инерции.
Всего три шага — и вот я уже стояла между ними, и пистолет в полуметре, направленный уже в моё сердце.
— Кэтти! Не смей! — процедила сквозь зубы мама.
Но она ничего не может сделать, даже двинуться. Ведь все силы направлены внутрь его сознания, и любое движение могло нарушить то хрупкое равновесие, что сдерживало курок.
— Саш, — прошептала я тихо-тихо, глядя в мёртвые карие глаза. — Помоги нам… Ты же сильный, Сашка. Ты очень сильный… Вернись ко мне.
И ничего… Ни эмоций, ни чувств, ни знака, что мужчина меня услышал. Но и опускать руки я не могла.
— Ты же обещал, что будешь меня защищать и никогда не обидишь… Ты же обещал, Сашка… А свои обещания надо выполнять.
Готова поклясться, что в этот момент что-то промелькнуло в его взгляде. Всего на секунду. Но это уже что-то.
— Они не знают тебя. Никто не знает. И даже эта штука в твоей голове… Разве она может изменить тебя? Сделать другим? Ты же не такой… И я люблю тебя. Люблю очень-очень и хочу, чтобы ты перестал валять дурака, опустил пистолет и стал тем самым мужчиной, за которого я хочу выйти замуж и родить минимум троих детей или четверых. Еще не решила, — я понимала, что начинаю нести чушь, но и остановиться не могла, каким-то седьмым чувством понимая, что это сейчас может спасти всех нас. — Знаешь, мне кажется, ты будешь замечательным папой. Самым лучшим… Только вернись ко мне.
И он дрогнул.
Рука медленно опустилась, и бластер с глухим стуком упал на землю.
— Катя? — хрипло прошептал он, недоуменно осматриваясь, и я с всхлипом бросилась в его объятия, крепко обнимая и прижимаясь.
— Сашка! Как же ты меня напугал, — рыдая и сотрясаясь всем телом, бормотала я, не в силах успокоиться и поверить, что всё окончено.
Я даже не сразу услышала, как меня зовёт мама.
— Кэтти, Кэтти, иди сюда, — как-то странно произнесла она, беря за руку и пытаясь отвести в сторону.
— Мам, что происходит? — спросила я и застыла, увидев, как к Саше подходят охранники.
— Ив Переславцев, вы арестованы, — произнёс один из них, надевая наручники на его запястья.
И я всё-таки грохнулась в обморок.
Глава 18. Выбор
— Это бред, — уже в десятый раз произнесла я, сидя в кабинете Князя и сжимая стакан с водой в руках. — Самый настоящий бред.
Маму мы оставили у неё в комнате. После произошедшего у неё совсем не было сил, она едва держалась на ногах и с трудом разговаривала. Когда мы уходили, ей ставили капельницу.
Я чувствовала себя относительно нормально. Обморок был совсем коротким, и я пришла в себя через пару минут. Наверное, просто перенервничала.
— Кэтти, всё не так просто, — произнёс хозяин кабинета.
— Что не просто? Что? — взвизгнула я и сама скривилась от того, как противно прозвучал мой голос. — Вы же отлично знаете, что произошло! Саша был под давлением, под принуждением. Он не хотел никому причинить вреда.
— Я знаю, — немного устало произнёс эквейт.
Я помнила, как он обнимал маму, как крепко прижимал к себе. Но надо отдать должное, ругать её Князь не стал, понимая, что она не в том состоянии.
— Тогда какого чёрта его арестовали за попытку покушения на Княгиню?
— Потому что это самое покушение видели все жители Эквей и половина населения Альянса в прямом эфире, — ответил он, а я с трудом сдержалась, чтобы не запустить стакан ему в голову.
Нервы совсем расшалились.
— Но умысла не было! Саша не хотел!
Я не могла понять, почему мне приходится объяснять Князю такие простые и элементарные вещи. Князь же и сам всё это знает.
— Час назад ему было предъявлено обвинение в покушении на жизнь наследника Жемчуга.
— Что?
— Отец Финора обратился в суд с заявлением, — вставая с кресла и подходя к окну, произнёс Князь.
— Не может быть… — я всё ещё отказывалась верить в услышанное.
— Мало того, Сарус созвал пресс-конференцию и сообщил обо всём журналистам. В данный момент они все обсуждают, что именно я предприму — спасу родственника-рецидивиста или поступлю согласно закону.
— Это просто какой-то страшный сон, — прошептала я, тяжело сглотнув. — Но почему он сделал это сейчас? Ведь прошло уже больше недели.
— Потому что запахло жареным. А из Посольства пришла папка с доказательствами причастности Александра Переславцева к пиратской группе, которые называли себя Крылья. Конечно, там нет ни слова о незаконных опытах.