Карибские острова в восемнадцатом веке
На берегу, где они встретили «африканцев, говоривших на самых разных языках», их «сразу отвели на торговый двор и поместили в загон, как овец, без разбора пола и возраста». Юный раб сперва оказался больше озадачен впервые увиденной лошадью, нежели ближайшей судьбой своей и «товарищей по неволе», которых он мог понимать, хотя «они прибыли из отдаленной части Африки» (89). Но больше всего, конечно, его занимало происходящее вокруг:
После недолгого пребывания в торговом дворе нас распродали обычным для тех мест способом, а именно: по определенному сигналу (как то барабанный бой) покупатели сходятся во двор, куда приведены рабы, и отбирают партию товара, которую желали бы приобрести. Шум и гам, сопровождающий отбор, и алчность, нарисованная на лицах покупщиков, немало добавляют к дурным предчувствиям запуганных африканцев, и они вполне могут видеть в них посланников смерти, на которую, по их мнению, обречены. (90)
Эквиано говорит о так называемой «свалке», более полно описанной врачом Александром Фолконбриджем:
В назначенный день негров выгрузили и поместили в большой загон, принадлежавший купцам, снарядившим корабль. Как только пробил назначенный час, двери загона распахнулись и внутрь ворвалась толпа покупателей со зверским выражением на лицах. Одни хватали столько негров, сколько могли обнять руками. Другие охватывали негров несколькими связанными шейными платками. Третьи делали то же самое с помощью веревки. Трудно описать неразбериху, царившую при таком способе продажи. Среди покупателей часто возникали споры, перераставшие в стычки. Несчастные, ничего не понимающие негры так пугались происходящего, что некоторые от страха перебиралась через ограду и в исступлении бегали по городу, но их быстро ловили и водворяли обратно.[75]
«Свалка» на Барбадосе привела к очередному, но далеко не последнему в череде расставаний, пережитых Эквиано после похищения в Африке: «Вот так, без малейших колебаний, разлучают родных и друзей, и мало кому из них суждено увидеться вновь… Несколько братьев [угодили] при продаже в разные партии, и было невыносимо видеть и слышать, как они кричат, когда их разлучали». Эквиано, которого «оказалось невозможно продать вместе с остальными», тоже ощутил горечь разлуки: «Теперь я утратил и то скромное утешение, что черпал в общении с соотечественниками. Женщин, которые мыли меня и заботились обо мне, тоже распродали в разные места, и мы больше никогда не встречались». Он стал одним из примерно 5-10 процентов африканских рабов, которых отправляли дальше в Северную Америку, в его случае – в качестве «отказного» раба, отвергнутого вест-индскими покупателями.
21 мая принадлежавший Александру Уотсону из Виргинии шлюп Nancy под командованием Ричарда Уоллиса покинул Барбадос с тридцатью одним рабом на борту и 13 июня 1754 года доставил их вверх по реке Йорк в Виргинии.[76] Эквиано попал туда менее, чем через две недели после прибытия на Барбадос. В пути ему «вдоволь давали риса и жирной свинины», без сомнения с целью улучшить товарный вид для следующего рынка. В область Чесапик[77] он прибыл в период наивысшего спроса на африканских рабов, продолжавшийся с мая по август. К 1750 году 60 процентов рабов в тринадцати североамериканских колониях концентрировалось на табачных плантациях Мэриленда и Виргинии. Около 70 процентов попадали в Чесапикские колонии в летнее время, когда спрос на них был столь велик, что сбывать удавалось даже самых негодных рабов из залива Биафра.[78]
75
Falconbridge, An Account, 34. «Сообщение о работорговле на побережье Африки» Фолконбриджа составлено по указанию Общества борьбы за отмену работорговли, напечатавшего и распространившего шесть тысяч копий.
76
Шлюп