На самом деле, то, как давно человек знает о своей идентичности и принимает ее, не зависит от ее глубины. Можно внезапно осознать идентичность, от которой долгое время страдал, не отдавая себе в этом отчета. Возьмем, к примеру, народ игбо. В наших краях они исторически не считали себя игбо, видя себя лишь жителями той или иной деревни, а кое-где «игбо» было даже ругательным словом, так называли «других», обитавших где-то в буше. Тем не менее, в результате войны в Биафре[14]всего за два [sic] года осознание идентичности игбо стало очень глубоким. Однако реальностью она была и раньше. Все эти люди говорили на одном языке, называемом «игбо», даже если не использовали никоим образом эту идентичность. Но настал час, когда она стала очень и очень мощной… и за очень короткое время.[15]
Если Эквиано выдумал себе и личную, и национальную африканскую идентичность, он рисковал быть раскрытым как самозванец, и это дискредитировало бы движение аболиционизма, но финансовый и политический успех его книги показывает, что риск был вполне оправдан.
Всякая автобиография – акт воссоздания, и автобиографы не находятся под присягой, воссоздавая свою жизнь. Но помимо того, автобиография – литературное произведение. Любая автобиография призвана формировать представление читателя об авторе, и часто, как в случае «Удивительного повествования», еще и влиять на убеждения читателя или его действия. Вглядываясь в прошлое, излагают ли автобиографы множество лишь им одним известных фактов так, как запомнили, или придают им определенную форму и окраску? Только обращая взгляд назад, мог Эквиано сказать: «Я полагаю себя необыкновенно облагодетельствованным Небесами и признаю, что Провидение не оставляло меня своими милостями ни при каких жизненных обстоятельствах» (49). Как и любой автобиограф, Эквиано отбирал, подчеркивал, систематизировал и опускал те или иные детали своей жизни, чтобы предстать перед читателями в благоприятном образе: цельным и тщательно ссшоочищенным от несоответствий и, иногда, от конфликтующих частностей. Рассуждая о какой-либо «личности» или говоря, что кто-то «действует сообразно своей личности» или представляет «образец личности», мы предполагаем, что люди действительно обладают этой неотъемлемой самостью. Биограф тоже должен выявлять и представлять личность героя или героини своего исследования, которая может совпадать, а может и не совпадать с самопредставлением автобиографа. Наиболее постоянным свойством самости Эквиано была способность изменять себя, переопределять и переделывать свою идентичность в ответ на меняющиеся обстоятельства.
Ни один автобиограф не располагает лучшими возможностями для переопределения, чем вольноотпущенник. Само освобождение требовало переопределения. Самой глубокой трансформации раб подвергался при освобождении, когда его юридический статус собственности менялся на статус личности, и из имущества он превращался в человека. Кроме того, перед бывшими рабами вставала неотложная задача переопределить себя путем выбора имени. Даже сохранение рабского имени было предметом выбора. Невозможно было избрать отказ от выбора. Со свободой приходила обязанность создать себе новую идентичность, либо исходя из личных качеств и имеющихся средств, либо просто выдумав ее. Эквиано мог воспользоваться обеими возможностями. В некотором смысле весь мир лежал перед бывшим рабом, у которого как у имущества не было собственной страны или официальной личной идентичности. Беспокойность натуры Эквиано и очевидная страсть к путешествиям, проявившаяся сразу, как только он освободился, могли объясняться стремлением обрести идентичность и место в мире.
«Атлантический креол» Эквиано имел идеальные возможности, чтобы сотворить собственную идентичность. Он определял себя движением в той же мере, что и местом. Действительно, он провел в морях такую же часть жизни, как и в любом месте на суше. Даже в бытность его невольником образование и навыки, полученные на Королевском флоте, делали его слишком ценным для опасной и непосильной работы, уготовленной для большинства рабов. Служба в военном и торговом флоте предоставила ему чрезвычайно удачную точку для наблюдения за миром, а социальная и географическая мобильность познакомила со всеми слоями Атлантического сообщества. Предложенный читателям убедительный рассказ об Африке мог опираться на опыт других, с кем, по его рассказам, он встречался в многочисленных странствованиях по Карибским островам, Северной Америке и Британии. Его талант заключался в способности создавать и продвигать голос, которым вот уже более двух столетий говорят миллионы его сотоварищей по африканскому рассеянию.
14
Республика Биафра – почти никем не признанное государство, существовавшее на юго-востоке Нигерии в 1967–1970 гг. Гражданская война в Нигерии, по разным подсчетам, унесла жизни от одного до трех миллионов человек