— С чего ты взял?
— Я сегодня видел, как они едят. Они едят…
— … как люди, — закончила она. — Ну, это же не тождество! Не всякий, кто ест, как человек — является человеком. И не каждый, кто ведёт себя как раб — является рабом. Коля, не волнуйся, ты сидишь в обществе жрецов. Они знают о тебе куда больше, чем ты сам о себе знаешь. Это их работа.
— Я заметил, — и горечи в этом ответе было преизрядно.
— Но это не важно, Коля! Наоборот, было бы удивительно, если бы ты, человек, вёл себя за столом, как хаарши. Поверь мне, тебе было бы от этого значительно сложнее!
— Почему?
— Потому что наши любознательные жрецы, скованные предрассудками о том, что можно спрашивать вслух, а что лучше не делать, попытались бы окольно, не особенно затрудняя тебя неудобными вопросами, выяснить самостоятельно, с чего бы это?
— А что в этих вопросах неудобного?
— Ничего, абсолютно. В том-то и дело! Но у жрецов не принято спрашивать. У них принято выяснять самостоятельно. Они познают окружающий мир, и этот, и все остальные, а разве спросишь у бога «Слышь, братэлло, убирать урожай или подождать до завтра?»
Хаш настолько точно воспроизвела интонации «пахана», что я засмеялся. А она продолжила, озорно поблёскивая глазами:
— Поэтому жрецы привыкли получать информацию лично. Но они — обычные хаарши, и тоже могут ошибаться или заблуждаться. Поэтому они бы тебя ни о чём не спрашивали, но вывернули бы наизнанку. Так что оставайся собой, это же несложно!
— То есть, я могу спокойно взять эту вашу лепёшку, насыпать туда мяса, сунуть в сметану…. И мне никто ничего не скажет?
— В сметану? А где ты возьмёшь сметану?
Я несколько секунд смотрел на любимую, прежде чем до меня дошло.
Хаарши не были млекопитающими! И, соответственно, у них не было молочных продуктов! Совсем!
— То-то я думаю, почему у вас блинов нет?
— А причём тут блины? Это ваша национальная кухня, правда? Я пробовала. Ну… Сойдёт.
— Хаш! Ты ела блины? Где?
— В центре подготовки космонавтов!
Я вспомнил — да. Иногда там и блины давали.
— Так при чём тут блины?
— Я тут подумал, что в принципе блины идеально подходят под ваши стандарты еды.
— В смысле?
— В смысле, готовятся самостоятельно, прямо здесь, тут же жарятся. А потом можно внутрь класть разную начинку. И сверху поливать…
— Погоди! — Хаш растопырила когти. — Молчи. Жди.
Я ждал. У сосредоточенно думающего хаарши половину мыслей можно прочесть по ушам и хвосту. Хвост Хашеп постоянно задирался кверху, поднимая лаар.
— Так, пожалуй, ты прав. Наверное, да. Ладно, папе скажу. А тебе, пожалуй, придётся таки изучать этикет… Ты не против?
Я потёр затылок, но Хаш засмеялась.
— Нет, на этот раз тебе в голову ничего насильно совать не будут. Будем старым земным способом, на личном примере. Будешь?
— Конечно. А что случилось?
— Ещё не случилось. Но случится. В связи с последними событиями нас приглашают во дворец к маме.
Я передёрнулся.
— А что за события?
— Я беременна, — как само собой разумеющееся сообщила Хашеп.
И с визгом радости бросилась мне на шею.
— Коля! У нас будут гости!
— Ух ты!
— Ты рад?
— Конечно! А что тебя удивляет?
— Мне показалось, что ты немножко устал от нас.
— Хаш, милая ты моя! Я устал не от вас, а от… некоторой части вас. Но мне по-прежнему интересно, какая будет другая часть? Кого мы ждём?
— Моя давняя подруга.
— Фффух! — Я изобразил рукой хвостовой жест радости и приветствия. И только по хихиканью Хашеп осознал это. Однако, становится привычкой! — А вот твоих друзей я, возможно, и впрямь бы не выдержал!
— Коля! Мои друзья — совсем не такие!
— Я умом понимаю. Но пока что… Давай подождём, пока я успокоюсь?
— На самом деле тебе надо не успокаиваться, а быть настороже. Потому что в опасности ты, а не я. Но сейчас с этим уже ничего не поделаешь!
— Хорошо, мне надо что-нибудь особенное?
Хашеп критически меня оглядела.
— Переоденься.
— Вот то, что мне досталось от этого…
— А что тебе не нравится? Прекрасная ткань, очень даже подходящий к случаю рисунок… А то, что его носил кто-то до тебя — у вас что, никогда не надевают ношеное?
— Да нет, просто оно досталось мне как-то…
— Как? Нормально оно тебе досталось. Он собирался забрать твою жизнь и моё счастье. А вместо этого подарил тебе лаар. Что тебе не нравится?
Я махнул на это хвостом (не фигурально, а совершенно реально, чем снова вызывал веселье жены) и переоделся. Так, блин. Надо бы ногти подстричь, что ли…
— Хаш, а у тебя ножницы есть?
Гостья носила мех с вычурными узорами. Я аж удивился — никогда не видел хаарши с таким рисунком на шерсти! А подруги кинулись лизаться и обнюхиваться.
Как бы я ни любил свою жену, а восприятие — штука такая… Независимая от сознания! Вот пока я её воспринимаю как лейтенанта космофлота и свою любимую девушку — всё в порядке. Но как только она позволяет себе вот такие животные проявления чувств — аж с души воротит! Приходится брать себя за горло и напоминать, что обещал любить всю, с хвостом, ушами и всеми недостатками.
Она ж тебя вот такого — любит?
После чего гостья обнюхала меня. И… Нет, у Хашеп всё-таки с самообладанием получше будет. А на морде пришлой хаарши отразилась вся гамма тщательно скрываемых эмоций. Точнее, она их, конечно, скрывала старательно, но даже того, что прорвалось наружу, хватило, чтобы понять.
«Ну, подруга, ты и дуууура! И нахрен ты с этим уродом связалась?»
После чего я налюбовался на общение близких друзей в неформальной обстановке.
Ну, разумеется, совместное приготовление еды. Куда ж без этого! Я даже поражаюсь: при таком культе жрачки у хаарши крайне редко встречаются толстые особи. Но то, как мило и нежно они кормили друг друга… Хорошо, хоть из рук, а не из пасти в пасть, а то бы я не знаю, что сделал! Правда, признаю: выглядело это удивительно нежно и романтично!
А потом — я изумился. Вот я наблюдал всю пирушку своими глазами, они ж ничего не пили, кроме воды! Но было полное впечатление, что обе хаарши пьяны в доску. Они вдруг начали петь песни! Да как!
Хашеп такая:
— Оооооо… Ааааа!
А её подруга:
— Аааа….Ииии!
И так — на разные лады. А потом ржут до повизгивания.
— Смотри, а твой человек думает, что мы с ума сошли! — гостья поглаживает кончик хвоста когтями.
Хашеп оглядывается — в глаза чертинки.
— Коля, ты не обращай на нас внимание.
— Я стараюсь, — бурчу я.
— Это просто у нас старые воспоминания времён обучения. Долго объяснять, но вот так нас учили!
— А что, он так хорошо знает Высокий?
— Он прошёл реципиацию.
— Ого! Ты… Настолько ему доверяешь?
— Да, настолько.
— А кто был… исходником?
— Папа.
— НАСТОЛЬКО?!
— Что, завидно?
— Ты сумасшедшая.
— Может быть. Он отказался ради меня от своего мира, не сменял на послушную самку. А ещё не продал за деньги, а деньги для них — самое важное в жизни.
На этот раз подруга смотрела на меня с интересом.
— А ты знаешь, что он…
— Нет, ты первая заметила!
Та вдруг встала, взяла первую попавшуюся миску и начала каким-то загробным голосом с повизгиванием:
— Хашеп ашкеаан, гаррафилл си аскезарро уааафффа!
Хаш засмеялась. Я не понял ничего, но, возможно, это была цитата или пародия.
Потом Хашеп начала рассказывать про наш полёт. Я слушал краем уха, потому что в основном шли подробности, интересные обывателям, но уже обрыдшие обыкновенному пилоту. Невесомость, отсутствие смены времени, неудобный туалет…
Через час любимая отпросилась у меня (у меня!) и убежала с подругой куда-то. Вернулась, правда, очень скоро.
— Мы с ней проходили обучение, тогда это казалось таким серьёзным и важным! Мы так мечтали добраться до Высших Сил и повелевать горами и морями, как самые сильные жрецы. Так что сейчас мы в основном смеялись над нашей глупостью и детскими мечтами.