— Хаш, что ты оправдываешься? Ты жила, как жила, и я не вправе тебя упрекать…
— Я просто делюсь с тобой своей радостью. С кем я ещё могу этим поделиться?
— Это радость?
— Встретиться с прошлым и увидеть, что оно никуда не делось? Но понять, что мы все выросли, стали лучше, мудрее, трезвее? Конечно, радостно! Я очень рада за неё, что она не пошла в храм жрицей, а избрала обычную семейную жизнь.
— У неё уже есть щенки?
— Да, двое. А ты что, не слышал?
— Я старался не прислушиваться.
— Ну, да, женские разговоры, понятно, какому мужику интересны? Она хорошо живёт с мужем, её вполне устраивает простая, обыкновенная жизнь. А те умения, которым нас научили — они позволяют содержать дом и мужа. Иногда для минуты счастья нужны годы обучения. Да что там, всю жизнь надо учиться!
— Чему?
— Просто чтобы заметить, что счастье — оно не потом, не там, за горизонтом. А здесь, сейчас!
Когти нежно коснулись моей щеки, и я сграбастал свою Хаш и крепко прижал к себе. Она права. Действительно, вот здесь и сейчас мы можем обняться, поцеловаться, поговорить… Мы оба живы и здоровы, у нас всё хорошо и впереди — семейное счастье. И хвостатые дети будут звать меня «папой», и звёзды ждут нас в своей холодной бесконечности, а мы здесь и сейчас — счастливы.
Да, действительно, этому нужно учиться всю жизнь. Пожалуй, если этому — то я согласен.
Урриш оглядел нас скептически и сказал:
— Не повезло Смаарру.
— Почему? — удивилась Хашеп.
— Да зять ему достался — не клади в тарелку хвост. Ну, что это за чучело?
Первое, что я сделал — это торопливо пригладил волосы. Хаарши очень щепетильно относятся к шерсти, и взаимное вычёсывание — это и ласка, и гигиена, и интимность, и масса прочих нюансов. Хаш тоже любит расчёсывать мою куцую шевелюру, а стригся я давно.
— Э, да он ещё и тупица! Хоть бы зеркало взял бы, что ли!
Хаш неожиданно молча смотрела на нас. И никак не реагировала! Я растерялся.
— Что, уже примостился за вершителем, да? Уже сам демон тебе слуга, самый вкусный кусок ко рту поднесёт?
Я совсем ничего не понимал. Что я сделал не так? И почему молчит Хаш?
— Что я сделал-то?
— Да ничего ты не сделал! И не мог сделать! У тебя вместо хвоста руки из жопы, ты ж ничего теми руками делать не умеешь! И что, думаешь, что сама королева тебя вот такого, лысого-голого, приветит и с собой уложит? И хвост для тебя задерёт?
Я вспыхнул. Всё понимаю, жрец, друг отца моей Хаш, но вот так говорить обо мне…
— Что, уже и облизываешься на дворец? Думаешь, как бы на её хвосте за обильный стол попасть?
— Да нахрен мне твой стол…
— Ты ещё и тявкаешь, сучёныш?
Вот тут я не стерпел. Может, это было не совсем по-джентльменски… Но я коротко и чётко въехал Урришу между ног…
Точнее, попытался. Потому что он просто отступил чуть-чуть, и мой красивый удар пришёлся в никуда. А от ответного я едва уклонился. Тогда — с размаху локтем в живот, где-то же у него должны быть жизненные органы! Но ловкие руки направили меня в песок… Куда я и впечатался.
— Идиот, — раздался голос Хаш. — Тупица. Гнида. Скотина. Урод…
Вот где-то на этом месте я вздрогнул. Моя Хаш такое про меня говорить не будет. Неужели это просто очередной урок?
Я сел и повернулся. Урриш смотрел на меня с выражением крайнего интереса.
— Зачем ты упал на руки? Ведь ты мог кувыркнутья и встать с другой стороны. Или не мог? Хашеп, они могут кувыркаться?
— Могут, — она всё ещё смотрела в сторону, а не на меня.
— Тогда почему?
— Откуда я знаю? — я встал.
— Плохо. Очень плохо. Быстро теряешь защиту. Не умеешь падать. Не успеваешь думать. Да, будь у меня время — я бы тебя взял бы… Как там надо?
— Трус. Подлец. Нахлебник. Жирдяй. — Хашеп наконец-то посмотрела на меня.
— Всё, всё! Уже не работает!
— Значит, время от времени надо будет повторять, — сообщил ей Урриш. — Или закрепить как-нибудь пожёстче.
— Пожёстче не надо, — серьёзно ответила Хаш. — Может стать бессердечным. Но я учту, спасибо.
— Пожалуйста, — и Урриш ушёл, повиливая хвостом.
— Это был просто урок?
— У жрецов такого уровня не бывает «просто уроков». Значит, тебе это очень пригодится. А, действительно, Коля, почему тебя так легко вывести из себя? Когда тебе грозит серьёзная опасность — ты становишься как откованный клинок. Ни малейшей слабинки, всё делаешь чётко, ответственно. А вот так, в жизни — тебя недохвостый кутёнок поймает на «слабо». Почему?
— Хаш, не знаю. Мне что, пойти, поучиться на жреца?
— Вообще-то хорошо бы пройти хотя бы минимальный курс. Мы и так делаем, что можем, но психика землян ещё слишком неизучена. Боимся повредить.
— И уже близки к этому.
— А что делать? Ты сам виноват.
— В том, что связался с тобой?
— И в этом — тоже, — она не стала меня беречь, так правду-матку за хвост и потянула. — И в том, что слишком ты жалостливый. Ведь была у тебя возможность все проблемы решить одним ударом. Да, был бы ты убийцей. Я знаю, для вас это очень тяжело, убивать.
— А для вас — легко?
— И для нас тяжело. Но мы с детства знаем, что выживает — сильнейший. Поэтому для нас сложно не решиться убить, а воплотить своё решение в жизнь. А уж храмовые жрецы…
— А они что, убивают легко?
— А ты не заметил, что казни обязательно жрецы проводят?
— Заметил. Думал, традиция такая.
— Конечно, традиция! Потому что от жреца не сбежишь, не скроешься, не улизнёшь. И убивают они же. Если бы тебя Урриш взялся учить — ты бы легко убивал. Но при этом не стал бы делать это бездумно, чего так боятся ваши люди. Потому что жрецы связаны с Высшими Силами, а с ними шутки плохи.
Я вспомнил съеденного шутника и подумал, что Хашеп права. Впрочем, как и всегда.
— Увы, не достался тебе муж-убийца…
— Коля, не важно, какой ты! Да, ты не сделал одного действия, но сделаешь десяток других. Я же тебя не ругаю, я просто говорю, что проблемы, которые ты имеешь — сам же и приготовил. Так что относись к происходящему, как… к помывке. Твой запах не зависит от тебя, но ты являешься его причиной, и просто надо помыться. Вот и делай, что должен. А мы тебе помогаем.
— В случае, если к тебе обращается лицо высшего статуса — следует выслушать, не перебивая. Если ты не согласен, возражать имеешь право, только если аргументы очень значительны. Если же нет — лучше вообще промолчать, но сделать по-своему. Если же к тебе обращается хвост высшего статуса — следует освободить для него место, ибо дёргать за хвост представителя высшего статуса…
— Я не буду дёргать за хвост ни высшего, ни низшего!
— А меня — дёргаешь!
— А тебя я дёргаю потому, что люблю!
— Я знаю. Но вдруг тебе взбредёт в голову поиграть с кем-нибудь? А эти игры очень дорого обойдутся нам обоим.
— Хорошо, я уже понял. Никого. А вы сами друг друга за хвосты дёргаете?
— Дёргаем, — вздохнула Хашеп. — А как же без этого? Но если в детстве это заканчивается трёпкой или «Мама, он меня обижает!» — то во дворце это может закончиться либо публичным снятием лаара, либо полным выдворением, а тогда всё, что мы сделали — не имеет смысла.
— Я понял! Погоди… Ты имеешь ввиду, что если я даже просто прикоснусь к чужому хвосту… Даже не нарочно.
— Я не утверждаю, но вполне может быть! Сейчас всякое может произойти, лучше не мешать кашу с маслом. А то потом разделить сложно. Итак, дальше. Во время еды во дворце следует пользоваться только самыми простыми блюдами, дабы не смущать гостей сложностью или вычурностью. Если тебе предложат попробовать соседи по столу — надо обязательно пробовать. Ты уже знаешь, какие сочетания могут оказаться для тебя несъедобными, поэтому имеешь право отказаться, но для хаарши отказываться — это не просто неуважение, потому что предлагают обычно от чистой тарелки и очень нечасто. И только очень близким друзьям или родственникам. Вставать из-за трапезы не рекомендуется, всё лишнее уносит раб. Он же может принести воды, ткань или иные необходимые вещи. Если нужда в них возникла в процессе разговора — следует помолчать или переключиться на что-то нейтральное.