— Нарядился? — на удивление саркастически хмыкнула моя любимая. — Ну, а теперь ложись.
— Куда?
— На пол! Ждать будем. Приглашения.
— И больше ничего нельзя делать?
— Коля! Если ты хочешь спариваться прямо сейчас, то зачем было одеваться?
Ушки Сисишеп заинтересованно поднялись. Судя по всему, она даже в мыслях не держала, что её выставят за дверь.
— Нет, вот на секс у меня сейчас совершенно не стоит. Но это же не единственное занятие, лёжа на полу? Кстати, а когда нам дадут постельки?
— За постельками сходит Сисишеп. Но — когда мы будем обедать. А пока надо ждать здесь, чтобы не пропустить приглашение. Лежать, конечно, не обязательно, можешь сесть. Или даже стоять. Если тебе удобно. А я лягу.
— И что мы тогда будем делать?
— Аргентина.
— Ааа? А! Америка!
— Сисишеп, теперь ты!
Гостей призывали особым раскатистым воплем. Я подскочил, а мои дамы степенно поднялись и вышли. Выходили из своих комнат и другие хаарши.
Королевский дворец — это всегда повод показать новую моду. И если я думал, что лаар — это обязательно два куска ткани, скреплённые на плечах застёжками, а на талии — поясом, то пора расписаться в бедности воображения и нелюбопытстве. Ведь я же был в городе, видел их в естественной среде… И не заметил, что лаары отличаются и покроем, и длиной, и цветом, и расцветкой… Нет, последнее — заметил, просто не обратил внимания. У нас же тоже одежда разноцветная!
А здесь… И фигуристые, и с оборочками, и с какими-то воротниками выше головы… Нет, модельеры у хаарши тоже есть. Но, видимо, заморачиваются этим только избранные. Ах, да! Это же показатель статуса. Точно! Я же в городе видел обычных горожан. А здесь — великосветское общество. Так что моя куртка и штаны здесь смотрятся очень необычно. А мне — удобно!
И, разумеется, на меня оглядываются. Даже смотрят. Не скрывая восхищения и изумления. Раздражения или недовольства я ни у кого не заметил. Обсуждают что-то, водя руками в воздухе. Я попытался расстроиться, обидеться и… И понял, что не могу. В ушах тут же всплыло «Идиот. Гад. Дебил. Скотина. Сволочь». Изнутри поднялась жёсткая волна, перекрывая внутри что-то, и чужое мнение перестало волновать. Я так изумился этому ощущению, что уже попытался сознательно вызвать интерес к мнению о собственной персоне. Сознание благосклонно заявило, что обсуждать могут что угодно. От роста и цвета шерсти… Ой, то есть, волос. И до размеров гениталий. Но мне от этого не кисло и не сладко. И вообще, я сейчас увижу саму королеву!
Сама королева ничем не отличалась от остальных хаарши. То есть, в толпе я бы её не узнал. Правда, костюм (назвать это «лаар» у меня язык не поворачивается) был просто очарователен. Мне всегда нравились одеяния из газа, а здесь красно-рыжая крупноячеистая ткань практически не скрывала содержимого, но и нельзя сказать, что королева была не одета. Я некоторое время раздумывал, является ли это вызовом общественным нормам или наоборот — традицией, пока Хаш не дёрнула меня сзади за штаны. Как я понял, там должен был быть хвост.
Следующие двадцать минут гости рассаживались. Я честно скажу, что ожидал большего безобразия, но всё прошло организованно. Целая толпа, хвостов сто, усаживалась за полукруглый стол, во главе которого (на внешней стороне подковы) сидела сама королева. Наше с Хашеп место было на внутренней части, чуть левее. Сидели хаарши неплотно, что и понятно — на столе должно оставаться место для столовых принадлежностей.
По традиции, само приготовление еды — это время высочайшей сосредоточенности и внимания. Но я заметил, что сама королева изредка отхлёбывает что-то из маленькой пиалки, в которую сидящий слева (от неё — справа) что-то периодически подливает из глиняного чайничка. Пока я разбирался с принесённым и следил краем глаза, что делают остальные — королева спросила сидящего от меня далеко пожилого хаарши о проблемах на прошлой неделе. Тот коротко доложился, что проблемы улажены. Уточнять никто не стал, видимо, и так было ясно. Какую-то девушку похвалила, сказав, что подобный наряд очень идёт к её шерсти (а что, у неё шерсть какая-то другая? Аж захотелось встать и посмотреть), сидящему справа (слева от неё) было негромко сказано, чтобы перестал принюхиваться к чужой еде, это неприлично. Сын? Не похож, слишком взрослый… Если я что-то понимаю в возрасте. Но как только я сунул в рот первый кусок — внимание королевы обратилось на меня.
— Не опасна ли для вас наша еда, гость дорогой? — осведомилась королева на хорошем английском.
— Благодарю вас, королева, — ответил я на том же языке. — Я изучал вашу кухню и способ питания целую неделю. Разная еда доступна для нас, и я нахожу её вкусной.
— Тогда расскажите нам, дитя моё, что творится в вашем мире?
Я чуть не поперхнулся.
— Наш мир слишком обилен и разнообразен, Ваше Величество.
— Это человеческий титул, мне он не подходит. Не используй его.
— Хорошо. Но как мне тогда к вам обращаться?
— Пусть будет «мэм». Мне будет приятно.
— Почему именно это?
— Дитя моё, я задала вопрос и хотела бы получить на него ответ.
Я зарделся… Но внутри сомкнулись упругие невидимые створки.
— Я уже ответил, мэм. Наш мир слишком разнообразен. В нём происходит множество самых разных событий. Даже просто перечисление по группам продлится огромное время, но, может быть, вы спросите точнее? Что вас интересует? Политику я не знаю…
— Политику знаю я. Это неинтересно. Но как живут простые граждане?
— Похоже, как и у вас здесь.
— Вы немногословны.
— Английский — не мой родной язык. Я плохо знаю его.
— А какой язык вы знаете хорошо?
— Русский.
— Скажите что-нибудь по-русски?
— Что именно?
— Опишите меня. Меня, и своё впечатление.
Ох, вот это я попал! Маловероятно, чтобы тут кто-то знал русский, но почему бы и нет? Хашеп же знает! Интересно, кстати, откуда? Надо потом у неё спросить. Так что хотя бы она — точно знает! Приказание придётся выполнять тщательно, серьёзно. А как описать королеву?
— Что-то вызывает ваше затруднение, молодой мужчина?
— Да… Я… Хорошо.
Я сглотнул.
— Изящная хаарши в апельсиновом газовом платье во главе стола гостей и верных слуг. Полна достоинства, умна и непроста. Но даже с инопланетянином может поговорить на его языке. Не даёт необдуманных приказов, поэтому исполнять их — сущее удовольствие.
Ой, чего-то меня понесло не туда. Чего я несу?
— Красивый язык. Как людям удаётся передать всю глубину смысла, не имея хвоста и заметных ушей?
Я приложил руки к голове, левую согнул влево, а правую развернул «лодочкой» на собеседника. Жест «А разве это действительно так?».
Стол сотрясся от оглушительного визга и многочисленного кудахтанья. Кто-то молотил по столу от избытка чувств, кто-то раскачивался от смеха. До сих пор не знаю, почему эта имитация вызывает у хаарши такую реакцию. Королева тоже оскалилась в улыбке.
— Я поняла. Скажите, а хаарши в вашем мире могут жить без проблем?
— Ну, Хашеп же живёт.
Я в очередной раз восхитился изяществу, с которым это было проделано. И в который раз поразился искусству лицедейства, необходимое правителю высокого ранга. Она сначала обратилась ко мне, как хвосту «более высокого статуса». То ли послу, то ли гостю, в общем, тому, кто имел право внимания от королевы. А потом простенько и незаметно перевела разговор на свою дочь, хотя всё это время демонстративно её не замечала. И если за столом были те, кто должен был получить внимание поперёд Хашеп — сейчас придраться им было сложно. Нет, такого искусства мне не достичь никогда! Но если Хаш научится вот так…
— Говорят, ты жила в мире людей? — это сказано уже на Высоком. Вроде бы как для всех. Или просто для всех? Осведомлена ли королева, что я тоже понимаю этот язык? Я уткнулся в тарелки, чтобы ничем себя не выдать.