– Вы выглядите так, будто хотите выброситься из окна.
Бен нахмурился и вернулся к столу.
Вопросы Элизабет, от самых невинных типа «Куда вы любите ездить отдыхать?» до более острых «Чего вы ждете от отношений?», вызывали досаду. Он, безусловно, понимал, что ему нужна удобная жена, но резкий переход от свободной жизни холостяка к роли подкаблучника, пусть даже ради поставленной цели, вызывал опасения.
После развода родителей, брак которых распался, как карточный домик, при первых же семейных трудностях, Бен не тешил себя иллюзиями о домашнем очаге.
Сваха права: если бы он мог выпрыгнуть из окна, он бы попробовал сделать это.
Бен еще больше насупился, усаживаясь за рабочий стол. И кому, черт побери, могла прийти в голову эта безумная идея? Ксандер Тракас. Вспомнив реакцию греческого магната на вопрос Манчини, не является ли сваха бывшей любовницей грека, Бен более внимательно присмотрелся к стройной блондинке, сидящей напротив.
Светлые, похоже вьющиеся волосы были собраны в тугой низкий пучок. Одета неброско, но модно: безупречно сидящие брюки, явно от портного, кремовая шелковая блузка и светло-коричневый лайковый жакет. Она была сама элегантность, сдержанность и профессионализм. Бен признался себе, что Ксандер оказался прав.
Элизабет внимательно смотрела на него. Бен заметил, что глаза у нее необычного золотисто-янтарного цвета. Бен на секунду замер, пытаясь понять реакцию на нее своего тела. Ничего. Он внутренне обрадовался, что может сосредоточиться исключительно на цели ее визита.
Бен сказал:
– Теперь, когда вы знаете мою подноготную, кого могли бы предложить мне в качестве оптимальной кандидатки?
В ее взгляде промелькнул явный цинизм, а в уголках рта притаилась усмешка.
– Не беспокойтесь, – сказала Элизабет спокойно. Я не питаю никаких иллюзий. Я знаю, что вы рассказали мне о себе ровно столько, сколько хотели. Мне хорошо известен подобный тип мужчин, мистер Картер.
– Ксандер Тракас порекомендовал мне вас, – неожиданно сказал Бен, заметив ее секундную растерянность и потерю самообладания.
Избегая смотреть на него, Элизабет копошилась в айпаде.
– Он просто один из моих многочисленных знакомых, – все еще не поднимая глаз, сказала она.
Бен был заинтригован ее реакцией на упоминание Тракаса, но не стал заострять на этом внимание. Своя рубашка ближе к телу.
– Забудьте про Ксандера. Так у вас есть для меня подходящая кандидатура?
Она передала ему айпад:
– Взгляните на экран и скажите, заинтересует ли вас какая-то из них.
Бен взял айпад и начал листать страницы с фотографиями и краткой биографической справкой каждой из женщин. Среди них были: юрист по правам человека, исполнительный директор компании по производству программного обеспечения, переводчица ООН, супермодель… но ни одна из них его не заинтересовала. Он хотел было вернуть айпад, когда увидел последнее фото, и сердце его замерло.
Бен даже не взглянул на биографию. Он был ошеломлен. С фотографии ему улыбалась шатенка с развевающимися по ветру волосами и ямочками на щеках. Бен не мог припомнить, когда в последний раз встречал женщину с ямочками. Ярко-синие глаза в обрамлении густых длинных ресниц, высокие скулы, сочный рот. Она излучала невинность и чувственность одновременно и была изысканно красива.
У Бена перехватило дыхание. Он вдруг понял, что откуда-то знает эту девушку.
Элизабет почувствовала его интерес.
– Это Джулианна Форд. Красавица, не правда ли? Она англичанка, живет в Лондоне. Но, на ваше счастье, она на этой неделе в Нью-Йорке, приглашена на благотворительный аукцион.
Бен нахмурился:
– Форд, вы сказали? Дочь Луи Форда?
Элизабет тряхнула головой.
– Вы с ней знакомы?
Бен еще раз взглянул на фото, прежде чем вернуть айпад Элизабет.
– Знаю о ее существовании. Я встречался с ее отцом несколько лет назад. Пытался уговорить продать мне его бизнес. Он рассказывал про дочь, в доме я видел ее фотографии, но самой ее в тот момент не было.
Бен попытался вспомнить. Кажется, она была на каникулах, каталась на горных лыжах. Отец гордился дочерью, но у Бена сложилось впечатление, что она избалованная и капризная, как любая единственная дочь обожающего отца.
Бену приходилось встречаться с золотой молодежью на аристократических приемах в Лондоне. Он ненавидел подобные мероприятия. Это служило ему напоминанием о том, что, не обанкроться его отец, он продолжал бы вращаться в этих кругах. Но суровая реальность сделала его другим. Точнее, он сделал себя сам и достиг такого успеха в бизнесе, что ему не страшна была участь банкрота, постигшая его родителей.