Конн со своей стороны быстро оценил в ней достоинства будущей жены. Красива. Талантлива. Имеет большой успех. После свадьбы молодожены заняли место "блестящей пары" в высшем обществе Сиэтла. О них говорили и ими восхищались. Так продолжалось около года. А потом сладкий сон начал таять на глазах.
Не прошло и двух лет после свадьбы, а Конн здорово изменился. Он стал замкнутым, неразговорчивым, угрюмым. И работал как одержимый, отгородившись от мира стенами своего кабинета. Энди почти перестала общаться с ним. На Новый год, третий год семейной жизни, Конн без всякого предупреждения появился у нее на пороге.
Он выгнал ее поклонника, налил себе огромный стакан бренди, осушил его двумя большими глотками; грязно выругавшись, запустил стаканом в стену и виновато взглянул на остолбеневшую Энди.
А потом рассказал ей о Юдифи. Об их очередной ссоре — он хотел иметь детей, а она в очередной раз отказалась даже обсуждать это. Юдифь выходила замуж, думая, что для Конна, как и для нее самой, главное — карьера. Наконец она поняла, что Конн не прочь слегка расслабиться, пожиная плоды успеха. Что он хотел бы стать отцом семейства.
"Она ушла и подала на развод", — сухо добавил он.
Прошло немало времени, прежде чем Конн нашел в себе силы начать новую жизнь.
Правда, он изменился. Стал спокойнее. Меньше смеялся, больше времени проводил в одиночестве. Казался сдержаннее. Словно отрезал какую-то часть своей души и не хотел никого к себе подпускать.
Энди устало выругалась. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы ушла домой. Приготовила бы на ужин салат из экзотических фруктов. Устроилась бы поудобнее в своей гигантской ванне, погрузившись в горячую воду с клубами пара. А потом доползла бы до постели и заснула. Так бы и спала, пока...
Зазвонил телефон, и она нехотя взяла трубку:
— Да?
— Энди, приехали мистер Бек с сыном.
— Бек с сыном? — Она выпрямилась. — Вот это да!
Энди вскочила, схватила пиджак со стула, прыгая на одной ноге, начала судорожно искать туфли. Заглянула к Конну, крикнула ему, чтобы приготовился, причесалась, подкрасила губы, глубоко вздохнула и направилась в приемную.
Марк Бек зашел первым. Улыбаясь, он подошел к Энди, горячо потряс ее руку.
— Я чуть не позвонил вам вчера вечером. У меня неожиданно появились два билета на концерт, а я еще не забыл, что вам нравится Шопен.
— Я обожаю Шопена, — рассмеявшись, кивнула Энди.
— Забудьте о Шопене. — Конн вошел в приемную как раз вовремя, чтобы услышать конец их беседы, и холодно посмотрел на Марка. — Пока мы не пришли к соглашению по нашему контракту, мы все еще конкуренты. А раз мы конкуренты, любые попытки войти в контакт с моими сотрудниками будут рассматриваться как попытки подкупа.
Даже любезной улыбкой Конн не мог скрыть явного раздражения. Что возомнил о себе этот недоносок? Здесь, в самом сердце его владений, так открыто кокетничать с Энди!
Казалось, Марк вовсе не смутился.
— Еще один стимул, чтобы побыстрее закончить наши дела, — бросил он, с подчеркнутой вежливостью пожимая руку Конна. Повернулся к Энди и гораздо мягче добавил: — Я и сам всегда был неравнодушен к Шопену.
Конна так и подмывало спросить, почему бы в таком случае Марку не отправиться домой и не послушать свою любимую музыку, а не торчать здесь, приставая к Энди. Но контракт еще не был подписан, да и с Энди все было слишком запутанно. Он взял себя в руки и спокойно улыбнулся:
— Наша встреча была назначена на пятницу. Что случилось?
— Это одна из причин, по которым вы мне нравитесь, Девлин, — раздался голос позади них. — Вопрос прямо в точку, и ни одной потерянной минуты.
Конн повернулся — широкие стеклянные двери, ведущие в коридор, распахнулись, и в приемную вошел Десмонд Бек-старший, не очень высокий, но массивный, с пышной седой гривой и обманчиво кроткими глазами.
Конн слегка кивнул, ожидая продолжения. Десмонд Бек был внимательным и основательным профессионалом, блестящим инженером и талантливым бизнесменом. Последние несколько лет "Бектрон" переживал тяжелые времена, но причиной тому были объективные изменения в экономике. Основатель и президент компании ни разу не сделал ни одной ошибки. Конн уважал Бека гораздо больше, чем любого другого крупного промышленника или бизнесмена.
Неожиданно широкая улыбка пропала, а в кротких серо-голубых глазах появилась холодная сталь.