— Конн... — Энди чувствовала, что ее собеседник впадает в отчаяние. И поняла, что опять не сможет отказать ему, хотя и знала, что отказать нужно, давно пора прекратить эти странные отношения.
— Энди? — Тихий голос наполнен болью. — Энди, дорогая, ты мне очень нужна сейчас.
Она снова стиснула зубы, зажмурилась. Каждая мельчайшая частица ее тела противилась этой мягкости и вкрадчивости, за которыми — она прекрасно знала это — скрываются и сила, и упорство.
— Через четыре часа я должна быть на работе.
Тихий дразнящий смех в ответ. Она никогда не могла перед ним устоять.
— Ладно тебе, Энди. Неужели босс уволит тебя, если разок опоздаешь?
— К сожалению, я давно уже на это не надеюсь, — ядовито ответила она.
Снова тихий и заразительный смех.
— Встряхнись немного, Энди. Я даю тебе отгул. Согласна?
— Интересно, а кто подготовит информацию, которая тебе будет нужна как воздух сегодня в полдень для встречи с Десмондом Беком?
— Отмени встречу, — простонал Конн. — Отмени это чертово завтра. Себе я тоже дам отгул, и мы с тобой отдохнем. Можно покататься на яхте. Энди, ты уже почти год не видела моей яхты.
— Приди в себя, Девлин. — Энди говорила медленно, отчетливо произнося каждое слово. — У нас есть возможность купить компанию Бека, а значит избавиться от самых опасных конкурентов. Это бывает раз в жизни. Компания принесет миллионы — если человек с мозгами и сильным характером спасет ее от банкротства и поставит на ноги. И ты будешь меня убеждать, что тебе наплевать на такую перспективу? Да все кругом отлично знают, что в твоих жилах течет кровь настоящего предпринимателя!
— О'кей, значит мы обойдемся без отгулов. — Так тяжело Конн еще не вздыхал. — Тогда сделаем так: бери с собой все бумаги и приезжай, а на работу поедем вместе. — Он снова рассмеялся: — Решайся, Энди, я все равно не дам тебе больше спать.
Энди добросовестно старалась разглядеть потолок в совершенно темной комнате и в сороковой раз повторяла себе, что Конн на за что на свете не заставит ее сейчас подняться и выйти из дома. Не сейчас.
И никогда. В ее жизни начался новый период. Прежней Андреа Спенсер больше нет. Появился новый, улучшенный вариант, абсолютно равнодушный к мольбам мужчин с серо-зелеными глазами и обаятельными улыбками.
— Слушай, а тебе не приходило когда-нибудь в голову, что я могу быть не одна? — Энди продолжала разглядывать потолок. — А вдруг в половине пятого утра у меня найдется более интересное занятие, чем обмывать твои разводы? Коннор, я нормальная двадцатидевятилетняя свободная женщина. У меня есть своя жизнь, которая не имеет к «Девлин электроникс» никакого отношения.
— Помнишь, мы обещали, что никогда не бросим друг друга в беде? — пробормотал он. — Мы же с тобой кровные брат и сестра. И теперь ты хочешь предать брата? Бросить своего лучшего друга, когда ты ему так нужна?
Она машинально потрогала шрам на большом пальце левой руки. Двадцать лет назад они кровью поклялись друг другу в вечной дружбе. Двадцать лет назад — и до сих пор эта клятва была важна для нее.
Кровные брат и сестра.
Она поняла, что еще совсем чуть-чуть — и придется в очередной раз уступить ему. «Черт бы тебя побрал, Коннор Девлин. — Она по-настоящему разозлилась. — Это, в конце концов, несправедливо. Я всегда бросалась тебе на помощь, стоило тебе только поманить меня. Ты просто набирал мой номер телефона и...»
Все ясно.
Теперь он уже мог не утруждать себя оправданиями.
Он был слишком умен, чтобы оправдываться.
Энди глубоко вздохнула. В голове носились самые страшные проклятия по адресу Конна. Он снова хрипловато, тихо рассмеялся. Этот смех буквально околдовывал ее. Она подавила очередной вздох, раздумывая, кого, собственно говоря, она хотела обмануть, решив, что сможет отказать. Никогда ее на это не хватало. Ни разу за двадцать два года.
— Я приеду через час. — Она говорила очень сухо. — Прекрати пить это чертово виски. Если ты окончательно напьешься к моему приходу и начнешь рыдать, я клянусь, что сразу же уеду обратно.
— Когда ты последний раз видела меня рыдающим дорогая?
— Семь лет назад, когда ты первый раз развелся, — раздраженно ответила Энди. — И приготовь кофе.
— Со сливками?
— Нет, самый крепкий. — Она села и протерла глаза. — Ты мой должник, Девлин! Очень большой должник.
— Я сделаю для тебя все что угодно, дорогая, — усмехнулся Конн. — Я люблю тебя.
Самое неприятное состояло в том, что, пока он говорил эти слова, он говорил их вполне искренне.
Энди собралась довольно быстро: надела очень удобные старенькие джинсы, свитер, запихнула расческу и косметичку в маленькую сумочку, на ходу засунула деловые бумаги в портфель из тонкой кожи, нашла ключи от машины.