зубы. Потом этот ублюдок поцеловал ее.
Поцеловал Энди. Прямо в губы. На виду у всех. А Энди, чтоб ей провалиться, как
будто не имела ничего против.
“Вообще-то никто и внимания на этот поцелуй не обратил”, — с тоской подумал
Конн. Кроме него. Неужели Марку удалось всех одурачить? Нет, только не Конна
Девлина.
Он лежал в темноте уже несколько часов и думал об Энди. Представлял себе, как
она спит в своей постели. Спит обнаженная. Представлял, как он войдет в ее
спальню, откинет одеяло, прижмет девушку к себе и …
Конн громко застонал и сел на кровати. Пора кончать с этим! Он взрослый
мужчина, а не похотливый подросток. Мучиться бессонницей из-за женщины просто
стыдно. Но Энди, черт, Энди не простая женщина. Энди — это… Энди.
Конн понял, что ему уже не заснуть. Он встал и пошел в ванную, умылся холодной
водой. Не помешает и холодный душ.
Выйдя из ванной, Конн остановился у стеклянных дверей, ведущих на большую
лоджию. Вечером он оставил одну створку слегка приоткрытой и теперь толкнул ее
и вышел на балкон. Было куда холоднее, чем он думал. Горный воздух буквально
обжег голое тело.
Морозный ночной воздух должен был успокоить его, но прогулка при лунном свете, без одежды почему-то оказала совсем другое действие. Конн почувствовал еще
большее возбуждение. Стиснув зубы, он прошелся по балкону, отбрасывая длинные
причудливые тени. Взглянул на балкон Энди — до него было не больше пяти футов.
Двери в ее лоджию были наполовину раскрыты, и на какое-то мгновение Конн
представил себе, как…
Энди появилась в дверном проеме неожиданно, словно привидение. Конн задрожал от
волнения — у него промелькнула мысль, что она почувствовала его состояние и
вышла из спальни не случайно…
Затаив дыхание, он отступил в темный угол балкона. Она его даже не заметила.
Лунный свет, видимо, разбудил ее, и она решила опустить портьеру. Заодно вышла
полюбоваться на горы.
Голая. Боже, она была голая.
Глубоко вздохнув, Конн попытался отвести взгляд. Не хватает еще подсматривать
за ней. Но тело не слушалось его, он застыл, словно в дурмане, жадно впитывая
глазами каждую клеточку ее тела.
Энди стояла, чуть согнув одну ногу и приподняв левую руку. Ее груди были
упругие и полные, темные соски дразнили его, окутав дымкой эротических
воспоминаний. Воспоминаний двенадцатилетней давности. Лунный свет струился по
ее плечу, вниз по бедру, отбрасывая вокруг зовущие тени. У Конна пересохло во
рту.
Воспоминания нахлынули на него с новой силой. Материя. Горячий шелк ее белья, волнующий аромат секса. Вкус ее губ. Звуки. Он будто слышал ее прерывистое
дыхание, приглушенные стоны… Потом она напряглась, с силой прижалась к нему, их
ноги сплелись, она заставляла его двигаться быстрее, сильнее… Энди
пошевелилась. Нехотя протянула руку к портьере, опустила ее и исчезла в
спальне, прежде чем Конн успел очнуться.
На следующее утро Энди вошла в ресторан, что-то напевая себе под нос. В
коттедже жило всего пятнадцать человек, и администрация решила закрыть
большинство залов, оставив для гостей только самый дальний, с высокой
стеклянной стеной. За стеклом открывалась впечатляющая панорама озера, горного
хребта и облачного неба. Лучи утреннего солнца падали на сосновый пол и стены, и они торжественно сверкали, а свежий ветерок, врываясь через открытые окна, насыщал воздух сосновым ароматом.
За круглым столом у окна сидели сотрудники Бека. Возникла некоторая неловкость.
С одной стороны, правила хорошего тона требовали пригласить Энди за стол, но с
другой — люди Бека совсем не стремились посвящать помощника Девлина в свои
разговоры. Энди улыбнулась, дружелюбно помахала рукой, громко пожелала всем
доброго утра и огляделась, как будто кого-то разыскивая.
К счастью, Конн уже пришел и сидел за большим столом, скрытым от остального
зала пышными тропическими растениями. Энди, улыбаясь, подошла к нему.
— Привет. Не помешаю?
Конн поднял голову, и Энди удивленно уставилась на него.
— Что случилось? Ты отвратительно выглядишь!
— Я не выспался, — пробормотал он в ответ.
— Да ну? А я спала как убитая. — Она села напротив него. — Я же предупреждала
всех насчет кофе. Если мы сегодня опять заработаемся, я заварю тебе чай на
травах.
— У твоего чая вкус как у туалетной воды, — любезно сообщил Конн, потирая
слипающиеся глаза. — Зато твоей энергии хватит на двоих.
Энди пожала плечами, поймала взгляд официанта, почтительно ожидающего за
пальмами.
— Это, наверно, горный воздух. Мы с Марком с утра взобрались на Волчью гору.
— Взобрались? — Конн прищурился. — Вы с Марком? Взобрались?
Ее глаза блеснули.
— Да, Коннор. Мы гуляли. Это очень просто — ставишь одну ногу перед другой и
движешься вперед. Честно говоря, тебе самому хорошая быстрая прогулка совсем не
помешает.
— Лучше что-нибудь выпить.
Энди внимательно посмотрела на него.
— У тебя что, похмелье?
— Да, от двадцати чашек кофе.
— Я просто подумала: вдруг ты провел большую часть ночи, снова празднуя развод
с Юдифью?
Конн выдавил из себя улыбку.
— Честное слово, моя норма — одно похмелье на один развод.
Торжественно подошел метрдотель, налил Энди кофе, поставил прибор и подал меню.
Энди даже не раскрыла его.
— Горячую булку, кофе и апельсиновый сок.
— Так ты не дотянешь до обеда, — заметил Конн, провожая взглядом удаляющегося
метрдотеля.
Энди промолчала. Почему она должна скрывать от него? Правда, Конн приходил в
бешенство от одного упоминания о Марке Беке.
— Я… я уже завтракала утром. С Марком.
Конн поднес к губам стакан с апельсиновым соком.
— Завтракала?.. — Он сделал большой глоток. — В его комнате?
Энди уловила скрытое напряжение в этом спокойном голосе.
— Да, в его люксе, — любезно уточнила она, добавила сливки в кофе и принялась
тщательно размешивать его. — Ты что-нибудь имеешь против?
— Ничего.
— Вот и прекрасно.
— С какой стати я должен иметь что-то против? — Конн отпил еще сока. — Вот
Андре, или как там его, наверно, мог бы расстроиться.
— Алан, — раздраженно проговорила Энди. — Его зовут Алан.
Официант с голливудской улыбкой поставил перед ней высокий запотевший стакан
апельсинового сока, торжественно взял с подноса золотую с синим тарелку
королевского китайского фарфора, на которой лежали две виртуозно испеченные
горячие булочки. За тарелкой последовали два маленьких серебряных блюдца: одно
со взбитым маслом, другое — с тающим золотистым мармеладом. Неуловимым
движением официант поправил букет полевых цветов в центре стола и исчез.
— Надеюсь, прогулка тебе понравилась?
Конн определенно действовал ей на нервы. Вопрос вполне невинный, но вот тон…
тон совсем не невинный. Энди прищурилась.
— А почему ты так переживаешь?
— Я? — Конн выпучил глаза, очень правдоподобно изумившись. — Я не переживаю.
— Черта с два, — вежливо отозвалась она. — Марк тебя бесит, как быка — красная
тряпка.
— Боюсь, твой Марк слишком хорош для меня.
— Думаешь, он сыграет в свою игру на переговорах?
Ей вдруг пришло в голову, что она не представляла Марка в роли потенциального
конкурента. Но Конна Девлина не проведешь приятной внешностью и хорошими
манерами; Конн обладал каким-то шестым чувством настоящего бизнесмена, насквозь
видел любого партнера и любую ловушку.