серо-зелеными глазами и обаятельными улыбками.
— Слушай, а тебе не приходило когда-нибудь в голову, что я могу быть не одна? —Энди продолжала разглядывать потолок. — А вдруг в половине пятого утра у меня
найдется более интересное занятие, чем обмывать твои разводы? Коннор, я
нормальная двадцатидевятилетняя свободная женщина. У меня есть своя жизнь, которая не имеет к “Девлин электроникс” никакого отношения.
— Помнишь, мы обещали, что никогда не бросим друг друга в беде? — пробормотал
он. — Мы же с тобой кровные брат и сестра. И теперь ты хочешь предать брата?
Бросить своего лучшего друга, когда ты ему так нужна?
Она машинально потрогала шрам на большом пальце левой руки. Двадцать лет назад
они кровью поклялись друг другу в вечной дружбе. Двадцать лет назад — и до сих
пор эта клятва была важна для нее.
Кровные брат и сестра.
Она поняла, что еще совсем чуть-чуть — и придется в очередной раз уступить ему.
“Черт бы тебя побрал, Коннор Девлин. — Она по-настоящему разозлилась. — Это, в
конце концов, несправедливо. Я всегда бросалась тебе на помощь, стоило тебе
только поманить меня. Ты просто набирал мой номер телефона и…”
Все ясно.
Теперь он уже мог не утруждать себя оправданиями.
Он был слишком умен, чтобы оправдываться.
Энди глубоко вздохнула. В голове носились самые страшные проклятия по адресу
Конна. Он снова хрипловато, тихо рассмеялся. Этот смех буквально околдовывал
ее. Она подавила очередной вздох, раздумывая, кого, собственно говоря, она
хотела обмануть, решив, что сможет отказать. Никогда ее на это не хватало. Ни
разу за двадцать два года.
— Я приеду через час. — Она говорила очень сухо. — Прекрати пить это чертово
виски. Если ты окончательно напьешься к моему приходу и начнешь рыдать, я
клянусь, что сразу же уеду обратно.
— Когда ты последний раз видела меня рыдающим дорогая?
— Семь лет назад, когда ты первый раз развелся, — раздраженно ответила Энди. —И приготовь кофе.
— Со сливками?
— Нет, самый крепкий. — Она села и протерла глаза. — Ты мой должник, Девлин!
Очень большой должник.
— Я сделаю для тебя все что угодно, дорогая, — усмехнулся Конн. — Я люблю тебя.
Самое неприятное состояло в том, что, пока он говорил эти слова, он говорил их
вполне искренне.
Энди собралась довольно быстро: надела очень удобные старенькие джинсы, свитер, запихнула расческу и косметичку в маленькую сумочку, на ходу засунула деловые
бумаги в портфель из тонкой кожи, нашла ключи от машины.
Должно быть, она все-таки сошла с ума. Зевая и слегка дрожа от холода, отперла
дверцу маленького красного “мерседеса”, протиснулась на водительское место.
Включила зажигание. Она была противна самой себе.
Давным-давно пора научиться контролировать свои чувства. Уж кем-кем, а ребенком
ее никак не назовешь. Одно дело — в десять лет влюбиться в симпатичного
мальчика, живущего по соседству, а совсем другое — умирать от любви, когда
через три недели тебе исполнится тридцать, а он до сих пор и понятия не имеет о
твоих чувствах к нему.
“Это какая-то мелодрама, — мрачно подумала она, — просто самая настоящая
мелодрама”.
До его дома она доехала всего за тридцать минут. На обычно переполненном шоссе
не было ни одной машины, как и на дороге, ведущей к огромному дому с пятью
акрами холмистой земли и видом на пустынное, черное как смоль море.
Каждый раз, когда она подъезжала к этому дому, ее охватывало странное чувство.
Деревья клонились почти к самой середине узкой дороги, а воздух был насыщен
ароматами сосны и морской соли. Первый раз она проехала по этой дороге
одиннадцать лет назад и до сих пор с нежностью вспоминала о том вечере.
Конну был двадцать один, и он учился на последнем курсе, когда она закончила
колледж. Энди пользовалась огромной популярностью и была преисполнена самых
радужных надежд. Конн со своим лучшим другом Билли Соумсом много говорили о
том, как они бросят учебу и откроют свою собственную компьютерную компанию.
Очень скоро они так и сделали. А еще через одиннадцать месяцев маленькая фирма, поначалу состоявшая из двух человек, стала самой перспективной компьютерной
компанией на всем Западном побережье, а ее молодые владельцы достигли высот, о
которых не могли и мечтать.
Энди подъехала к кольцевой дороге, опоясывающей дом, и печально улыбнулась.
Прямо перед ней в ночное небо вздымалась мрачная твердыня, а на темном фоне, словно рождественская елка, сиял разноцветными огнями парадный вход. Он включил
всю эту иллюминацию в честь ее приезда. Когда она приезжала сюда одиннадцать
лет назад, ее встречали не столь торжественно.
В тот раз она приехала совсем поздно — почти в полночь. Она вернулась в Сиэтл
из Нью-Йорка просто потому, что не могла больше жить без Конна. Она тогда
решила, что надо взять инициативу в свои руки и заставить его влюбиться в нее.
Она разработала виртуозный, продуманный до мелочей план первого обольщения, с
которого должна была начаться история их любви.
Она не позвонила и даже не написала ему, что собирается приехать, — хотела
сделать сюрприз, полюбоваться выражением его лица… Вот он открывает дверь и
видит ее — с бутылкой шампанского в одной руке и чемоданом — в другой.
Ну что ж, она на самом деле удивила его. Он распахнул дверь, уставился на нее, целую минуту пытался сообразить, что к чему, а потом хмуро поинтересовался, какого дьявола она торчит здесь в двенадцать ночи. Потом, словно очнувшись, рассмеялся, крепко обнял и повел за собой.
Едва он успел повесить на спинку стула ее пиджак и предложить ей располагаться
поудобнее, как из глубины дома донесся раздраженный женский голос. Энди не
смогла ни привести в порядок свои мысли, ни взять со стула пиджак, ни тем более
с достоинством уйти, пока не поздно, — в комнату медленно вошла высокая
стройная блондинка с растрепанными волосами и слипающимися со сна глазами.
А потом в гостиную вернулся Конн. Усмехаясь как идиот, он подошел к блондинке, положил руку ей на плечо, поцеловал и представил ее как Лизу, свою жену.
Жену.
Даже сейчас, хотя прошло уже больше десяти лет, Энди чувствовала, как
заливаются краской щеки. Она помнила, как тогда, вне себя от стыда и бешенства, пробормотав что-то в ответ, схватила пиджак и чемодан и пулей вылетела из дома
Конна. Слезы буквально ослепляли ее. Конн выбежал следом, начал расспрашивать, что вдруг с ней приключилось. Может, она останется хотя бы на пару минут и
расскажет, почему вернулась в Сиэтл и где остановилась? Потом его позвала Лиза, и Энди, пользуясь случаем, скрылась в темноте.
Будь у нее деньги, она бы улетела в Нью-Йорк первым же рейсом. Но у нее было
слишком мало наличных и слишком много гордости. В конце концов, бросив вызов
судьбе, она осталась в Сиэтле, закончила колледж, нашла хорошую работу, удобную
квартиру и даже обзавелась парой любовников, послав куда подальше Коннора
Девлина и его жену.
“Канули в лету одиннадцать лет, а вместе с ними — уже две миссис Девлин, а я
снова здесь”, — думала Энди, остановив “мерседес” перед входом. Казалось все
складывается лучше некуда: любимая работа, прекрасная квартира, заполненная
картинами и антиквариатом, город, в котором жило много верных друзей, и даже
человек, мечтавший жениться на ней. Не было только одного — и самого главного.
Не было Конна Девлина.
Конн оставил дверь незапертой специально для нее. Энди постояла пару минут в