— Разумеется. — Он еще раз растер ее полотенцем, отступил на шаг и задумчиво
поглядел на нее.?— Ну-ка, раздевайся.
— Размечтался. — Энди поглубже укуталась в полотенце. — Я высохну через
несколько минут.
— Скорее, через несколько дней. — Конн нехотя улыбнулся. — Энди, не валяй
дурака. Не разденешься сама, так я тебе помогу. Ты до костей промокла, и у тебя
очень сильный озноб. Скромность — прекрасное качество женщины, но всему свое
время.
— Небось ты заманиваешь на такой пикник всех своих знакомых женщин. — Энди
взглянула на него сквозь распущенные мокрые волосы.
— Только хорошеньких. — Конн усмехнулся. “Мокрая как курица, растрепанная, без
тени косметики, она все равно поразительно красива”, — внезапно подумал он.
Господи, сколько же раз он ее видел, но так до сих пор и не удосужился как
следует рассмотреть. Как он ухитрялся не замечать такую красоту? Алану Дерошеру
и Марку Беку столько времени не понадобилось.
Конн нахмурился, помог ей снять куртку.
— Подними руки!
Энди послушно подняла руки, и общими усилиями им удалось стащить с нее мокрый
голубой свитер. Конн потянулся к пуговицам на ее блузке, но она словно очнулась
и мягко отвела его руку.
— Я как-нибудь сама справлюсь.
— Детский сад, — улыбнулся Конн, отвернулся и принялся расстегивать свою
рубашку. Он снял ее и повесил на спинку стула, нашел сухое полотенце и начал
энергично растираться. — Не забудь сообщить мне, когда снова примешь приличный
вид.
Она вытерла мокрое лицо и подозрительно посмотрела на его широкую мускулистую
спину. Почему-то снова вздрогнула, бросила на стул полотенце, сняла блузку и
джинсы. Даже трусы и бюстгальтер оказались насквозь мокрыми. Несколько
мгновений постояла в нерешительности, потом сняла и их. Конн прав: скромность
не всегда уместна.
Энди вытерлась насухо, и постепенно ее кожа вновь порозовела. С ног до головы
завернулась в теплое одеяло и ловко закрепила его на талии, оставив края
свободно волочиться по полу. Угольки в камине весело затрещали, и тепло стало
понемногу возвращаться к ней. Наспех пригладила растрепанные волосы и, небрежно
улыбаясь, повернулась к Конну.
Она так и застыла с открытым ртом.
Конн стоял спиной к ней, тихо насвистывая популярную мелодию, голый, как
новорожденный младенец, и с удовольствием растирался полотенцем. Мокрые джинсы
и трусы валялись на полу.
Не в силах отвести взгляд, Энди внимательно рассматривала его мокрое тело в
тусклом свете керосиновой лампы. Она совсем забыла это сильное красивое тело, эти широкие плечи и тонкую талию, мускулистые ноги, мощь и фацию атлета.
Он обернулся и поймал ее взгляд. Ни капельки не смутившись, он спокойно
выпрямился, не спеша обвязал одеяло вокруг талии и кивнул на камин.
— Я попробую приготовить чай или кофе.
— Я… ммм… помогу тебе. — К своему стыду, Энди почувствовала, как щеки
заливает густой румянец. Она подошла к буфету вне себя от бешенства. Это же
надо — увидела голого мужика и разволновалась как девчонка!
На полках стояло несколько больших металлических коробок. Энди наугад взяла
одну. Тяжелая.
Она с трудом открыла крышку, заглянула внутрь и удовлетворенно хмыкнула.
— По крайней мере, с голоду мы не умрем.
— Что ты там нашла? — Конн подошел к ней сзади, положил руку на плечо.
— Суповые кубики. Сушеные овощи. Фасоль. А это у нас что? — она открыла
очередную банку.?— А-а, чечевица.
— Сухое молоко, — добавил Конн, роясь в буфете. — Сахар. Мука. Рис.
Голос Конна казался как-то необычно напряженным, и Энди взглянула на него. Ее
бросило в дрожь. В его глазах появилось новое выражение, заставившее сильнее
биться ее сердце. Она никогда не видела Конна таким — в первый раз в жизни этот
человек смотрел на нее, как мужчина смотрит на молодую красивую женщину.
На Энди тотчас нахлынули воспоминания — воспоминания о ночи любви с Конном в
точно таком же домике. Воспоминания слишком живые и слишком яркие.
Пакетик с супом выскользнул из рук Энди и с шумом упал на пол. Она отвела
глаза, глубоко вздохнула, резким движением откинула назад мокрые волосы.
— Я… Горячий суп нам не помешает, правда?
— Да, — хрипло ответил Конн. Он рассеянно посмотрел куда-то в сторону.
Казалось, он начисто позабыл о ланче. — Прекрасная мысль, Энди.
Но Энди так и не подняла лежащий на полу пакетик. И Конн не собирался помогать
ей. Энди не могла отвести взгляд от его зовущих глаз, а Конн был не в силах
отвести взгляд первым. Раздался оглушительный удар грома, и задрожали стекла в
крошечных окнах. Энди даже не шевельнулась.
Вдруг она помимо воли приблизилась к нему и подняла голову. Его губы оказались
совсем близко, вот она уже касается их, вот она уже ощущает на своем лице тепло
его дыхания. Энди прикрыла глаза, оперлась ладонями о его широкую грудь. Конн
положил руки ей на плечи, нежно провел сильными пальцами по ее шее.
Дыхание Конна еще больше участилось, он запустил руки в ее пышные волосы и
принялся гладить ей голову. Энди сильнее прижалась к нему и стала ласкать
языком его губы, наслаждаясь их вкусом. Еще немного, и исчезнет последняя
преграда…
Еще совсем немного… Энди сконфуженно отвернулась и спрятала лицо на его
широкой теплой груди, пытаясь унять внезапную дрожь. Что с ней происходит? Как
она посмела?
Конн снова погладил ее шею, плечи, потом опустил руки и шагнул в сторону.
— Я разогрею овощи?
— Если не трудно, — прошептала Энди, не осмеливаясь взглянуть на него. Она
глубоко вздохнула. — Хорошо, Конн. Овощи — это здорово.
Конн кивнул и отправился на кухню. А вместе с ним из комнаты как будто ушло все
тепло. Энди зябко поежилась и, словно очнувшись, огляделась по сторонам. Конн
стоял у плиты и, нахмурившись, читал инструкцию на пакетике с овощами.
— По-моему, — ее голос прозвучал так хрипло, что она смущенно прокашлялась, —по-моему, надо просто бросить их в кипящую воду.
— Так я и сделаю. — Конн посмотрел на Энди, и между ними вновь возникло
напряжение. Напряжение, какую-то секунду осязаемое почти физически.
Потом Конн загадочно улыбнулся, словно намекая, что между ними минуту назад
произошло нечто весьма значительное.
Его улыбка делалась все шире и шире, взгляд становился все нежнее и мягче.
Потом он отвернулся и как ни в чем не бывало занялся овощами.
Глава восьмая
Энди продолжала стоять в растерянности, судорожно пытаясь сосредоточиться. Ей
не очень хотелось одеваться. Одна мысль о мокрых джинсах и блузке приводила ее
в ужас. Но ходить голой в колючем шерстяном одеяле… Честно говоря, бывают и
более удачные наряды.
В конце концов, она решила еще погреться. Все равно в ее теперешнем состоянии
ничего лучшего не придумаешь. Однако жар от огня был так силен, что вскоре ей
пришлось чуть-чуть отодвинуться.
Когда Конн вернулся в комнату с большим подносом в руках, Энди по-прежнему
сидела у камина. Их взгляды встретились, и Конн ощутил сильное напряжение внизу
живота. Он глубоко вздохнул, поставил поднос на каминную полку и, твердо решив
взять себя в руки, опустился на коврик сзади Энди. Отблески пламени мягко
освещали нежный изгиб ее спины, и Конн раздраженно отвернулся.
— Я рассчитывал, по правде говоря, на несколько иной обед, — проворчал он, — но
по крайней мере все горячее.
— А пирожные… — хрипло спросила Энди, — где ты раздобыл пирожные?