Кабинет располагался на верхнем этаже административного здания и представлял собой просторное светлое помещение неправильной формы с большими окнами на трех стенах. Окна были раскрыты почти настежь, впуская в кабинет свежий утренний воздух, что играл с прозрачными занавесками и звонкими колокольчиками, развешенными на всех створках. Высокий сводчатый потолок, люстра из прозрачного хрусталя, мебель медовых оттенков и мягкий толстый ковер под ногами. Всюду вдоль стен стояли шкафы, заставленные книгами, папками с делами учеников, планами обучения и экзаменов, какими–то картами и приборами.
– Добро пожаловать в Академию, – внезапно раздавшийся голос заставил Анайдею невольно подпрыгнуть на месте. Она еще раз обежала взглядом все пространство кабинета, но говорящего нигде не было видно. Когда она уже решила, что это разыгралась ее собственная фантазия, кресло за столом повернулось, являя директора Академии, которая материализовалась прямо из воздуха.
Госпожа ректор была сильфидой, элементалем воздуха, на вид лет пятидесяти, высокая и худощавая, но при этом сохранившая мягкие черты лица, с пронзительными глазами бирюзового цвета и седыми волосами, уложенными по последнему слову моды. Ухоженные руки, украшенные магическими перстнями и амулетами, стильные очки на переносице, дорогая обувь и элегантный костюм подчеркивали ее высокий статус. Но главное, в ее фигуре ощущалась скрытая мощь и сильная энергетика, заставлявшие замолкать и прислушиваться к словам госпожи директора не только учеников и профессоров академии, но даже членов королевского совета Дилэйни.
– Анайдея Змееглазая, дочь Князя Асмодея, девятнадцать лет, суккуб. Все верно? – ректор отложила в сторону папку и взглянула на стоящую напротив студентку.
– Да, так и есть, – Анайдея смогла собраться и наконец–то выйти из ступора. Вспомнив о нормах приличия, она сопроводила свои слова приветственным поклоном.
– Замечательно, – ректор довольно кивнула. – Меня зовут Элеонор Вэйтис. Можешь обращаться ко мне «мадам Вэйтис» или «госпожа ректор». Поняла? – девушка поспешно мотнула головой. – Хорошо. Что ж, дай на тебя посмотреть, а то я суккубов в жизни не видела.
Элеонора вышла из–за стола и, приблизившись, обошла со всех сторон.
– Хм, точеная фигурка, гибкое тело, – она провела по плечам замершей девушки, постепенно спускаясь к ладоням прощупывая мышцы, – чувствуется что сильное. Твой учитель хорошо тебя тренировал и порой чересчур интенсивно, я права?
– Да, учитель сторонник радикальных методов обучения, – суккуб кивнула с едва заметной улыбкой.
Перед глазами промелькнули воспоминания о постоянных тренировках, когда бои на мечах сменялись бесконечными лекциями по истории, политике и экономике, затем шли стратегия и тактика ведения боя, планирование снабжения и основы удержания территорий. И не смотря на изнуряющий режим, учитель Альбигор, проводивший ее инициацию, был ей намного ближе всех остальных. Именно он учил ее искусству обольщения, развивал в ней гибкость и стойкость, и, бывало, использовал для этого далеко не самые приятные методы. Бесконечные поединки с одним или несколькими противниками, преодоление препятствий, а иногда были даже упражнения, когда ее растягивали, приучая терпеть боль. Порой Анайдее доставалось так сильно на тренировках, что к вечеру она не могла не то, чтобы пошевелиться, а дышать и то было невыносимо больно. Тогда несчастной наследнице казалось, что ее готовят, чуть ли не стать преемницей самого Создателя.
– Не сомневаюсь, – ректор тоже улыбнулась. – А какие когти, потрясающе! Похожи на звериные или даже птичьи… Уверена, они оставляют глубокие шрамы на спинах мужчин.
Ректор, вздернув бровь, взглянула на студентку в ожидании ее реакции. Когда румянец равномерно покрыл щеки и чуть заостренные уши Анайдеи, Элеонора наконец–то сжалилась над ней.
– Хвост используешь в бою? – мадам Вэйтис обхватила кнутоподобный хвост и провела по всей его длине до острого треугольного наконечника.
Прикосновение к хвосту вызвало приятную дрожь по всему телу, и Анайдея невольно зажмурилась, силясь справиться с волной нарастающего возбуждения.
Ее реакция не осталась без внимания, но Элеонора предпочла не заострять на этом внимания, и, ухмыльнувшись, отпустила хвост, позволив той расслабленно выдохнуть.