— Я не могу вернуться в Оклахому, — вдруг вырвалось у Стеф.
— Ч-что? — Брови Айрин удивленно поползли вверх. — Почему?
Стеф соскочила с табурета и, обхватив руками голову, возбужденно заговорила, едва не срываясь на крик:
— Я весь день хотела тебе сказать! Знаешь, я не могу вернуться в Оклахому. Я выставила дом на продажу. Я еще не решилась уйти из школы, но сделаю это…
Айрин молча слушала Стеф, не сводя с нее глаз, полных тревоги.
— Я пока даже не знаю, что со мной будет дальше, — устало призналась Стеф. — Мне еще нужно какое-то время, чтобы прийти в себя. Чтобы обдумать все и решить…
Она не договорила, губы вдруг задрожали и слезы потоком хлынули у нее из глаз. Стеф опустила голову, и густые темные волосы, словно два занавеса, опустились по обе стороны ее лица, почти полностью закрыв его.
— Я так одинока, Айрин! — еле слышно прошептала она. — Я уже совсем ничего не понимаю: ни что такое хорошо, ни что такое плохо. Если бы только я могла остаться здесь хотя бы до конца лета, пожить дома, с тобой, с Кэт и Вики, тогда я, наверное, собралась бы с силами и попробовала начать все сначала.
— Деточка моя, — тихо сказала Айрин, ласково гладя Стеф по волосам, — мы с тобой так похожи!.. Такие гордые, ничего никому не говорим, все носим в себе. Конечно же оставайся, моя хорошая.
Стеф облегченно вздохнула и вытерла ладонью мокрые щеки.
Глава 6
Ночь выдалась жаркой и влажной. Даже при вдохе полной грудью Биллу не хватало воздуха. Сердце стучало так, что, казалось, оно сейчас выскочит из груди и пульсирующим кровавым комком покатится по земле. Его тяжелые удары тупой болью отдавались в голове.
Он сидел в шезлонге на крыльце своего дома. Откинувшись на матерчатую спинку и закинув ногу на ногу, Билл задумчиво смотрел на Джеффа, примостившегося на лестнице. В бледном, рассеянном свете луны он отчетливо различал только белые волосы мальчика, остальное тонуло во тьме, и лишь неясный, расплывчатый силуэт показывал, что Джефф, повернувшись к отцу спиной, сидит, ссутулившись, на ступеньках.
Билл тяжело вздохнул. Хочешь не хочешь, мысленно сказал он себе, а от неприятного разговора никуда не уйти.
— Ты не желаешь объяснить мне, что произошло? — нарушил он напряженную тишину, стараясь говорить как можно мягче.
Мальчишка не проронил ни звука и даже не пошевелился. Он неподвижно сидел на ступеньках, обхватив согнутые колени и положив на них голову.
— Джефф, сынок. Я разговариваю с тобой, а не со стенкой. Будь добр, повернись, пожалуйста, лицом, когда к тебе обращается отец.
С обреченностью осужденного на смерть Джефф нехотя повернул голову и посмотрел в сторону Билла. Вид Джеффа, каждое его движение говорили красноречивее любых слов: оставьте меня в покое!
С подчеркнутой вежливостью и полным равнодушием он вяло поинтересовался:
— Что именно ты хочешь услышать?
С трудом сдерживаясь, Билл стиснул зубы и постарался взять себя в руки.
— Послушай, Джефф, — снова заговорил он с недобрым блеском прищуренных глаз, — я знаю, тебе не нравится новый мамин друг, и я не могу осуждать тебя за это.
Не давая втянуть себя в разговор, Джефф продолжал молча глядеть на отца. И лишь глаза его раздраженно сверкали в неверном свете луны.
— Знаю, что это ты своим перочинным ножом проколол шины у «крайслера» Джила. Я понимаю, ты был зол и поступил так сгоряча. У каждого иногда бывают моменты, когда совершаются необдуманные поступки. Но, Джефф, искромсать ножом кожаные сиденья автомобиля!.. — Билл энергично встряхнул головой, как бы отгоняя саму мысль о том, что его сын оказался способен на такой акт вандализма. — Этого ты не мог сотворить! Нет, ты не мог это сделать!!!
— Ах, не мог?! — неожиданно выкрикнул подросток. Скопившееся в его душе недовольство вырвалось наружу взрывом дикой ярости. Джефф вскочил и, трясясь от злости, встал перед отцом, упершись кулаками в бока. — Да что ты знаешь обо мне?! Кто-нибудь спрашивал меня, что я хочу?!
Ярость исказила черты лица мальчика. И даже при лунном свете Билл видел, как блестят глаза сына, как тяжело вздымается его грудь.
Джеффа было не остановить.
— Меня тошнит оттого, что я здесь. Я ненавижу этот зачуханный городишко. Мне тут нечего делать. У меня нет здесь друзей, и если ты думаешь, что я буду счастлив тут, то, значит, ты сошел с ума.