Билл медленно поднялся и, не разбудив Джеффа, тихонько вышел из комнаты. Прямо за дверью на кушетке он увидел Оттилию. Она спала, не раздеваясь, в той же самой одежде, какая была на ней ночью.
Оттилия проснулась от звука его шагов и уселась на кушетке. Она протерла глаза и озабоченно взглянула на бывшего мужа.
— Ну как он?
— Спит, — ответил Билл. — Я уснул вместе с ним, а то бы вышел раньше.
Он стоял напротив нее, опустив руки, и недобрым взглядом смотрел на женщину, которая много лет назад соблазнила и использовала его. Но теперь, надо было признать, он с ней тоже в расчете.
— Мы расстаемся, надеюсь? — жестко спросил он.
Оттилия лишь кивнула, пожалуй, впервые за тринадцать лет не обрушившись на него с обвинениями.
— Скажи, Билл, что мне делать? — прошептала она. — Я на все готова, лишь бы у него жизнь шла нормально.
— Пусть остается со мной, — не колеблясь, отрезал Билл. — Здесь у него будет настоящий дом.
Джефф проснулся через несколько часов, и Оттилия простилась с ним перед отъездом. Когда она уехала, мальчик вернулся в свою комнату и, надев наушники, спрятался от всего мира.
Теперь Билл наконец получил возможность уединиться на кухне и набрать номер Стеф.
— Алло? — голос Айрин звучал спокойно и устало.
— Айрин, это Билл. Позови, пожалуйста, Стеф.
После неловкой паузы Айрин сообщила:
— Ее здесь нет, Билл. Ночью она уехала в Оклахому.
Биллу показалось, что ему прострелили сердце.
— Что?! Как она могла уехать ночью? Она же до полуночи была у меня!
Айрин прокашлялась и лишь затем ответила:
— Мне очень жаль, Билл. Стеф уехала около четырех часов утра. Я пыталась ее отговорить, но она была непреклонна.
— Ладно, — проговорил он, волнуясь. — Пусть будет так. Дай мне, пожалуйста, ее адрес. Я отправлюсь за ней.
Билл потер лоб ладонью, ища глазами, на чем бы можно было записать адрес Стеф.
— Нет, — отрезала Айрин. — Не могу. Она просила меня этого не делать.
Билл стиснул трубку так, что, казалось, вот-вот переломит ее пополам.
— Айрин! — закричал он. — Я люблю Стеф! Сделай это ради меня!
Сердце Айрин дрогнуло. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с эмоциями.
— Стеф любит тебя, — наконец произнесла она. — И Джеффа тоже. Но она решила, что вы с сыном сейчас нужнее друг другу, и не хочет мешать.
Билл беспомощно озирался по сторонам. На лице его было выражение нестерпимой боли. В дверях он заметил Джеффа и нечеловеческим усилием воли заставил себя сдержаться.
— Айрин, ты же знаешь, что она не права. Пожалуйста, скажи мне хотя бы номер ее телефона.
— Не могу, Билл, — сквозь слезы прошептала она. — Я дала слово.
Он повесил трубку и в отчаянии закрыл лицо руками, почувствовав, как они у него дрожат.
— Что случилось? — поинтересовался Джефф, приблизившись к отцу.
— Стеф уехала, — глухо проронил Билл.
Джефф несколько минут молча смотрел на него, видя, как у отца безнадежно опали плечи, дрожат руки, а глаза подернула безысходная тоска.
— Ты поедешь за ней? — спросил мальчик.
Билл закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Нет, сынок. Оклахома-Сити — большой город. А у меня нет ее адреса.
Джефф потупился, затем взглянул на отца, который, задыхаясь, изо всех сил старался удержаться от слез, и, собравшись с духом, спросил:
— Она уехала из-за меня, не так ли?
Билл подался вперед и подпер голову руками.
— Да, — просто вымолвил он. — Потому что она любит тебя. И любит меня.
В глазах Джеффа промелькнуло недоверие.
— Она не может любить меня, — возразил мальчик. — Она же почти меня не знает.
— Ты не прав, — покачал головой Билл. — Она знает тебя так хорошо, как ты сам знаешь себя.
Джефф сел напротив отца. Его лицо побледнело и осунулось после тяжелой ночи.
— Ты сердишься на меня, папа? За то, что я ее выгнал? — с трудом проговорил он.
Взгляд Билла снова затуманился. Он встал, подошел к сыну и прижал к себе его голову.
— Понимаешь, Джефф… Как бы тебе это объяснить… Я не сержусь на тебя, потому что ночью ты сказал то, что думал. Ты был обижен и боялся потерять из-за нее меня.
Билл взъерошил ему волосы, потом с нежностью пригладил их. Джефф не отрывал глаз от пола.
— Но, Джефф, я хочу, чтобы ты знал: я люблю ее больше всего на свете. Что бы ты ни говорил, что бы ты ни делал, ничего не изменится. И я хочу, чтобы ты это понял, пусть даже мне придется объяснять это тебе всю мою оставшуюся жизнь.